В середине октября в Нарве прошли Дни родственных финно-угорских народов, в программе которых была и большая научная конференция по восточно-европейской литературе. Председатель оргкомитета Дней и конференции, преподаватель Нарвского колледжа Тартуского университета Силард Тибор Тот — гость нашей редакции.
Новость изнутри
Дни родственных народов — одно из важнейших событий в финно-угорском мире. Вот уже более 80 лет они проходят в третью неделю октября в Эстонии, Финляндии, Венгрии, и также в России. Что касается Нарвы, то здесь они организуются уже пятый год подряд. По традиции Дни родственных народов стали входить в программу Осенней столицы.
– Строго говоря, первыми, кто стал в свое время отмечать Дни родственных народов в Нарве, были члены Нарвского эстонского общества под руководством Антса Лийметса, – рассказывает Силард Тибор Тот. – Когда у Нарвского колледжа ТУ появилось новое современное здание на Ратушной площади, возникли новые возможности для проведения этого мероприятия — в программу добавились концерты с приглашенными коллективами, выставки, мастер-классы, показы художественных и документальных фильмов, большая научная конференция.
Конференция под названием «Концепт свободы в литературах Восточной Европы», рассказывает Силард Тибор Тот, проходит раз в два года, чередуясь с конференцией «Урало-индогерманика».
– Но почему именно Нарва становится местом проведения этих научных симпозиумов, причем, уже не первый год? – интересуюсь я у председателя оргкомитета и, собственно, по факту инициатора этого мероприятия.
– Нарву можно по праву считать центром финно-угроведения, ведь в XVII веке Нарва была административным центром провинции Инкери (Ингерманландии), в которой проживали финны-ингерманландцы. А вообще водь и ижора, близкие родственники финнов, населяли эту землю с древнейших времен. С другой стороны, Нарва испокон веков была городом многонациональным. Здесь пересекались разные исторические реалии и языковые ветви, прослеживалось взаимное влияние индоевропейской и финно-угорской цивилизаций.
– К финно-угорским относятся примерно 20 народов, многие из них, как например, народность водь, представители которой проживают в Ленинградской области, очень малочисленные. Общую численность финно-угорских народов оценивают в 25 миллионов человек. Из них венгров около 14 миллионов, финнов 5 миллионов, эстонцев около миллиона, мордвы около 800 тысячи, удмуртов 637 тысяч, марийцев примерно 600 тысяч, – продолжает объяснять Силард. – Представители финно-угров живут на нескольких континентах, но подавляющее большинство — в Европе, начиная от Дуная до Полярного круга.
Нынешняя конференция была посвящена 200-летию со дня рождения венгерского финно-угроведа, лингвиста и этнографа Антала Регули,
который изучал родство венгерского, хантыйского и мансийского языков, собирал огромный материал о жизни народов России и создал карту Северного Урала.
Кто есть кто
Силард Тибор Тот — венгр по национальности. «Так что мой интерес к финно-угорским народам, думаю, вполне понятен», – с улыбкой говорит он. Родился в Будапеште, учился в одной из самых известных в стране школ – гимназии им. Михая Фазекаша. Между прочим, с математическим уклоном. Но в старших классах ученикам было позволено выбирать количество часов по тем или иным предметам. «Только не математика! – решил юный Силард и «сбежал» в филологию. И надо сказать, очень удачно: его способности к изучению языков были замечены, он стал побеждать на языковых олимпиадах, а в 11-м классе Силарда послали на летние курсы русского языка при Ленинградском педагогическом университете им. Герцена. Так что после окончания гимназии в Будапештский университет на венгерско-русское отделение филфака он, можно сказать, был зачислен автоматически. Через два года ему вновь посчастливилось побывать в Ленинграде, но уже на стажировке в ЛГУ.
– Этот год был для меня поворотным, – рассказывает Силард. – Я познакомился с студентом из Мордовии, который дал мне прочитать разнообразные журналы, книги по финно-угорским народам; однажды я побывал в Музее этнографии на лекции Владимира Кокко об ингерманландцах — и это стало для меня настоящим открытием; ходил по выставкам, с восхищением изучал экспонаты… Короче говоря, я по-настоящему увлекся финно-угорской темой.
Потом был опыт учебы в Германии. Там Силард усовершенствовал знания немецкого языка.
А вернувшись в Венгрию, начинающий филолог обнаружил, что настали другие времена (1990-е гг.), русский язык ушел из школьного расписания и преподавать его было фактически некому. «В итоге я закончил Будапештский университет, но уже венгерское и финно-угорское отделения. Что никак не помешало моей любви к русскому языку и русской культуре», – рассказывает Силард.
В 1998 году Силард Тибор Тот оставил учебу в докторантуре Будапештского университета и уехал в Тартуский университет – преподавать венгерский язык. «Впервые я побывал в Эстонии и вообще в Прибалтике, когда был на стажировке в ЛГУ. Нас возили по маршруту Ленинград — Таллинн — Рига — Вильнюс. Эстония мне очень понравилась, – рассказывает он. – И в Тарту я приехал с идеей серьезно изучить эстонский язык». Параллельно поступил в докторантуру Таллиннского педагогического университета. А через три года Силард уехал из Эстонии в Удмуртию — в Ижевск, преподавать венгерский язык в Удмуртском государственном университете.
– Дело в том, что мой контракт в Тартуском университете подошел к концу, а в Ижевске я прошел по конкурсу и был приглашен преподавать; к тому же я вдохновился возможностью изучить удмуртский язык, – объясняет Силард. – Но в Ижевске я больше говорил на русском, чем на языке коренной народности. Удмуртский там звучит «на кухне» или в глубинке, на селе. Дети часто не говорят на языке своих родителей.
В Ижевске Силард Тибор Тот стал одним из создателей научного журнала «Ежегодник финно-угорских исследований», который выходит при университете. И до сих пор, несмотря на то, что опять живет в Эстонии, является его редактором.
Вообще, надо сказать, это в характере Силарда — не ограничиваться часами, проведенными в аудитории и на кафедре. Где бы он ни был, обязательно найдет себе «дополнительные занятия»: организовать книжную выставку или просмотр фильмов, инициировать научный симпозиум, провести серию культурно-образовательных мероприятий, поучаствовать в концерте…
После окончания ижевского контракта Силард вновь вернулся в Тартуский университет и получил приглашение преподавать несколько дисциплин в Нарвском колледже. Они все оказались предметами по эстонскому языку. Несколько лет он жил в Тарту, в Нарве бывал наездами. А потом сделал окончательный выбор — в пользу Нарвы.
В октябре этого года Силард Тот защитил докторскую диссертацию по истории южно-эстонского литературного языка.
– Сколько языков вы знаете? – не могу не задать я вопрос Силарду, поскольку давно наслышана о его не рядовых способностях.
– Помимо родного русский, эстонский, немецкий, финский, удмуртский, английский (не скажу, что знаю, но веду переписку и читаю научные доклады), увлекаюсь латышским, когда-то хорошо знал польский, изучал почти все маленькие финно-угорские языки или диалекты. Проблема в том, что последние мало употребляются. Довольно хорошо владею выруским диалектом эстонского языка, который выруские активисты так прямо и называют – выруский язык.
Другая жизнь
В Нарве Силард обрел свое семейное счастье. «Это очень личное. Думаю, достаточно сказать, что у нас прекрасная дружная семья», – говорит он.
Силард Тибор Тот — активный член Нарвского общества ингерманландских финнов. Между прочим, поет в хоре общества.
По выходным часто бывает в Александровской церкви, где в местном лютеранском приходе идут богослужения на финском, эстонском, русском языке. «Я — человек крещеный, кальвинист. Когда жил в Тарту, тоже ходил в лютеранскую церковь», – уточняет он.
3 ПРОСТЫХ ВОПРОСА:– Вы сохраняете связь с Венгрией? – Конечно! Каждый год я обязательно езжу туда в отпуск. Но признаюсь: я там уже больше турист. Я уже больше дома в Эстонии. Так что у меня, скорее всего, две родины. – Каковы, на ваш взгляд, плюсы и минусы современных студентов? – Самый большой минус в том, что почти все современные студенты работают, поэтому они не могут сосредоточиться на учебе. И это плохо. Я не верю, что можно работать и полноценно учиться. Хотя бы в бакалавриате они не должны работать. Государство должно позаботиться о том, чтобы у молодых людей была такая возможность: обеспечивать стипендией, на которую можно было бы прожить, предоставлять дешевые общежития. С другой стороны, у людей сейчас изменились предпочтения, жизненные ориентиры. И студенты хотят ездить на собственных авто, порой не самых дешевых, брать в кредит квартиру… – Каким вам представляется будущее малых языков: они постепенно займут свое место только в архиве, будут «музейными экспонатами»? – Это зависит от нас. Языковые предпочтения — вещь очень субъективная. Например, я своего ребенка учу венгерскому. И хотя он бывает в Венгрии только зимой или летом пару недель, он свободно говорит на нем. То есть, ребенка можно свободно научить языку, которым не владеет никто, кроме тебя. Научить в семье. И для этого не нужна ни школа, ни государственная программа поддержки, ни общественное мнение, какой язык учить престижно, а какой нет… У семьи должны быть языковые предпочтения. Родители должны понимать, что знание еще одного языка – любого! – не только помогает развивать мышление, но и помогает выживать, делает человека более конкурентоспособным. Мой ребенок, хотя мы, его родители, не являемся коренными эстонцами, великолепно владеет и эстонским. |
Светлана Зайцева
