Евгений Осиновский: о русских школах – еще раз и доходчиво

Говоря о русской школе, мы уже годами скатываемся к бесполезной дискуссии о процентном соотношении предметов на русском и эстонском языке.

Мы зашли так далеко, что единственное, что приходит на ум жителям Эстонии, когда они слышат словосочетание «русская школа» – это мистическая пропорция 60 на 40. Сейчас в обществе царит такой настрой, что у этой пропорции есть и ярые фанаты, и ненавистники, хотя и те, и другие зачастую даже не могут себе представить, о чем на самом деле идет речь. Многие вступающие в дискуссии на эту тему не разбираются в самой сути вопроса. В пылу политической борьбы и лозунгов мы стали забывать, какую важную роль должна выполнять русская школа.

Цель русской школы

Наше общество ждет от русской школы двух вещей: во-первых, она должна давать детям качественное образование, во-вторых, русскоязычные выпускники должны владеть эстонским языком на высоком уровне. Но уже на протяжении долгих лет мы видим, что это «во-вторых» не происходит, а это, увы, ведет к проблемам с трудоустройством и участием в жизни общества в целом.

Как мы можем исправить эту ситуацию? Уже с 1993 года некоторые политики намертво вцепились в идею закрытия русских школ. Мы до сих пор слышим разговоры о том, что если в гимназии преподавать большинство или даже все предметы на эстонском языке, то через три года ученики свободно заговорят на эстонском, а это позволит им поступить в университет и быть успешными на рынке труда.

На сегодняшний день это средство уже опробовано. Весной 2014 года гимназию окончили первые ученики, которые в течение трех лет изучали большинство предметов на эстонском. Привело ли это к желаемому результаты – высокому уровню владения эстонским языком? За ответом достаточно просто взглянуть на результаты наших выпускников.

Чего мы достигли?

Проанализировав экзаменационные оценки по эстонскому языку, мы видим, что реформа не дала желаемого эффекта – результаты экзамена не улучшились. Если в 2011 году средняя оценка за экзамен по эстонскому языку была 70,6 пунктов, то в 2014 году – 71,2 пункта. Категорию В2 по окончании гимназии в 2011 году получили 72% учеников, в 2014 году – 73%. Можно утверждать, что обучение большинства предметов на эстонском языке в гимназии не привело к ожидаемым результатам. 

Хотя не все так однозначно. Некоторые школы смогли улучшить свои показатели посредством преподавания предметов на эстонском. Например, средняя оценка за экзамен по эстонскому языку в 2011 году в Мустамяэской гуманитарной гимназии была 72,35 пункта, в 2014 году – уже 86,76 пункта. Заметное улучшение мы видим примерно в 10 школах. Я очень благодарен этим школам за их старания. Но в то же время треть школ показали результат ниже среднего. В гимназии Маарду например, средняя оценка за экзамен по эстонскому упала почти на 10% (с 64,5 пункта до 58,4).

В случае с более слабыми школами мы должны честно задуматься и о качестве предметного образования. Если ученик не владеет эстонским на должном уровне, то не приведет ли обучение на эстонском языке к тому, что ученики просто не будут понимать, что им говорят на уроках? Здесь также есть и позитивные, и негативные примеры, но по данным исследования Таллиннского университета с некоторыми предметами есть очень серьезные проблемы. В первую очередь, это касается географии, которая является обязательным предметом для изучения на эстонском в гимназии.

Результаты здесь на данный момент такие: 44% учеников считают, что они частично или совсем не понимают, что происходит на уроке географии.

Ученики, которые приняли участие в опросе, заявили, что из-за перехода на эстонский язык их знания по географии существенно ухудшились.

Давайте вспомним, для чего вообще был придуман переход на эстонский язык обучения? Если целью было улучшение знания эстонского, то как получилось, что треть школ показывают более низкие результаты по эстонскому языку? Также в некоторых школах мы видим снижение уровня знаний по предметам.

С таким результатом нельзя мириться. Мы, конечно, можем начать обвинять местные самоуправления, школы, учителей и родителей учеников. Но факт остается фактом: многие русскоязычные ученики сегодня не готовы учиться на эстонском языке.

В чем же проблема?

Это еще не означает, что предметное обучение на эстонском языке вообще недопустимо. Выводы рабочей группы министерства образования, а также ранее проведенные исследования четко показывают, что как ученики, так и учителя и руководители школ оценивают частичное предметное обучение на эстонском языке положительно, если это делается качественно. Это подтверждается и результатами лучших школ. 

Качественное преподавание означает две вещи: во-первых, ученики должны владеть языком настолько, чтобы реально получать на нем знания. Во-вторых, учителя должны владеть этим языком как родным или на схожем уровне и быть методически сильными для обучения детей с другим родным языком.

Если говорить о последнем, то сегодня ситуация такова, что 56 учителей в разных школах Эстонии преподают русскоязычным ученикам на эстонском, при этом не владея им на высшем уровне. Действительная ситуация еще плачевнее, ведь формальный уровень знания языка C1 еще не означает, что учитель может качественно преподавать свой предмет на эстонском. Посещения уроков показали, что многие учителя не применяют специальных методик на продуктивном уровне.

Основной проблемой является недостаточное владение эстонским языком при поступлении в гимназию. Треть выпускников основной школы не получает категорию В1, причем в трети основных школ этого уровня не достигают больше половины учеников. В то же время специалистам всегда было понятно, что и уровень В1 недостаточен для обучения на эстонском языке в гимназии. Сегодня предполагается, что уровень владения эстонским выпускника основной школы должен позволять ему «понимать самые важные аспекты знакомой темы» или «составить простой текст на знакомую тему». Маловато для уровня гимназии, не так ли?

Как добиться желаемого?

Чтобы гарантировать качественное предметное обучение на эстонском, нужно существенно поднять уровень владения языком по окончанию основной школы. Эстонский язык – это не только академическое знание, но и социальный навык, который необходимо привить уже по окончанию основной школы. Ведь большая часть молодежи идет сразу в профтехучилище или напрямую работать.

Исследования показывают, что дети намного лучше овладевают языком именно в раннем возрасте. Мы же и сами понимаем, что тогда он усваивается сам по себе, а в более позднем возрасте изучение языка, как, к примеру, и математики, происходит на более абстрактном уровне. Глупо делать упор в изучении языка на гимназию, где это происходит труднее всего, и с педагогической точки зрения просто абсурдно учить на эстонском тысячи учеников, которые по окончании основной школы не владеют им на должном уровне. Это не образование, а расстановка приоритетов национальной политики за счет образования русскоязычной молодежи.

Вместо догматичной привязки к языковым процентам, нужно проделать следующее: 

1) Увеличить требования к школам, поставив целью, чтобы в основной школе ученик получал категорию «хорошо» вместо категории «удовлетворительно» (B1->B2), а по окончании гимназии вместо «хорошо» – категорию «отлично» (B2->C1). Я знаю, что большая часть учителей эстонского языка скажут, что достичь этого невозможно. Конечно, это потребует несколько лет серьезной работы совместно со школой и государством, но мы должны стремиться к этой цели.

2) Принять необходимые меры по существенному повышению уровня владения эстонским языком в основной школе. Министерство образования подготовило пакет мер, в который входят как изменение учебных программ, разработка новых учебных материалов, обучение учителей и неформальное изучение языка вне класса. Общая стоимость предложенных мер на 2015-2020 года составляет 11 миллионов евро.

3) Отказаться от пропорции 60 на 40. Увеличить ответственность директора школы за достижение качественного преподавания и должного владения эстонским языком. Дать возможность руководству школы делать для достижения этой цели свои педагогические выборы, какие предметы будут преподаваться на эстонском, какие на русском языке. Следует ввести государственную систему оценки работы руководства школ. Иными словами, будем требовать от руководителей лучших результатов, не предписывая им политические проценты предметного обучения.

Именно это я и имею в виду, когда говорю о том, что русской школой начали заниматься не с того конца. Мы должны решить проблему эстонского языка в основной школе. Формальное требование в части процентов предметного обучения надо заменить на повышенное требование к результативности обучения эстонскому языку. Цель – владение языком, а не процент. Действуя именно так, мы сможем лучше обучить молодежь эстонскому языку и дать более качественное образование. Так засучим рукава и начнем работать для достижения этой цели!

“ВП”