Популярное
Декабрь 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
 1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
3031  

На три года сокращают срок

Заключенного никогда не покидают думы об освобождении, начиная с того момента, когда он переступает порог тюрьмы, и вплоть до решения судебных органов, определяющих срок заключения, независимо от того, получает ли он десять, пятнадцать или двадцать пять лет. Даже будучи осужден, находясь в самых тяжелых условиях тюремного, лагерного режима, заключенный в редких случаях пессимист. Спасение заключенного состоит в том, что он свято верит, что никогда не отсидит свой срок до конца. Он живет слухами, «парашами» о якобы предполагаемых амнистиях, надеется на снижение срока, зачеты, досрочное освобождение, не прочь помечтать о пересмотре дела и о реабилитации.

В ночь на 9 мая 1945 года москвичи не спали. В 2 часа 10 минут диктор Юрий Левитан прочитал Акт о военной капитуляции фашистской Германии и Указ Президиума Верховного

Даже рецидивисты, завсегдатаи тюрем и лагерей, отлично знающие порядки в заключении, чувствующие себя за решеткой как рыба в воде, не лишены веры в то, что скоро станут вольными гражданами и смогут продолжать темные и мокрые дела. На какие только ухищрения они ни пускаются: травмируют себя, рубят пальцы, пьют керосин, его же впрыскивают под кожу. И все для того, чтобы стать инвалидом, получить актировку и выйти на волю.

Есть особая категория заключенных. Они необщительны, малоразговорчивы, ни с кем не дружат, в отказчиках не значатся, работают на производстве «ни шатко, ни валко», себя не перегружают, лишь бы заработать нормальную пайку и удовлетворительный приварок. Что у них на уме, никто не знает. Но в один прекрасный момент такой заключенный вдруг исчезает, испаряется, или, проще говоря, пускается в побег.

Случаи бегства из тюрьмы почти исключены, настолько там крепки замки и надежна охрана. Чаще бегут из лагерной зоны. При мне было несколько таких побегов.

Чаще всего бегут с производства, с лесоповала, при погрузке пиломатериалов в вагоны. Охрана самым тщательным образом проверяет каждую платформу, каждую гондолу. Сколько раз между бревен и пробсов находили спрятавшихся заключенных.

Чаще всего заключенные уходили в густом лесу задолго до окончания рабочей смены. Охрана, как правило, проверяет наличие людей в бригаде перед возвращением в зону. Пока беглеца хватятся, он уже далеко.

И все-таки уйти от преследования чрезвычайно трудно. По Вятлагу, всем его подразделениям, сразу же объявляется побег. Вся охрана и приданные войска приводятся в боевое положение. По «горячим» следам с собаками-ищейками пускается на поиски военизированная охрана того лагерного пункта, откуда бежал заключенный. Окружается и прочесывается лес. В поисках бежавшего участвует и местное население. Под страхом ареста все жители обязаны немедленно сообщать о каждой подозрительной личности, обнаруженной ими. Беглец не сможет зайти ни в одну избу, чтобы попросить есть, пить, потому что сразу же будет выдан властям. За пределами Вятлага, как и в любом районе страны, где находятся лагеря, есть охранный заградительный пояс, который проскочить беглецу не так-то просто.

При обнаружении сбежавшего охрана вправе применять оружие без предупреждения. Если беглеца захватили живым, то его доставляют в тот лагпункт, из которого он сбежал. Проводят допрос с пристрастием. Выясняют все обстоятельства побега, интересуются его товарищами, не было ли среди них пособников, вдохновителей, не замышляет ли кто такой же побег или уже кто-то готовится совершить его. Затем беглеца судят лагерным судом.

На Пятом лагпункте был такой случай. Имевший десятилетний срок и отсидевший шесть лет заключенный решил уйти в бега. Он ушел с лесной делянки при проведении лесоповалочных работ. Его поймали на четвертые сутки – голодного, ободранного, не пытавшегося больше бежать и добровольно отдавшего себя в руки солдат. Лагерный суд присудил его к десяти годам исправительно-трудовых работ в особо тяжких условиях. Шестилетнее пребывание в лагере суд не принял во внимание.

В том случае, когда беглеца настигает пуля, его ничем не прикрытое тело несколько дней лежит за вахтой на земле для устрашения заключенных, направляющихся на работу и возвращающихся с неё. На утреннем разводе, при выходе в лес, заключенные слушают обращение начальства, заканчивающееся словами: «Тех, кто осмелится бежать, ждет неминуемая смерть!»

Каждый побег отзывается на заключенных ужесточением лагерного режима. Учащаются ночные обыски и проводятся они более тщательно, чем обычно. Отнимают любую железку, гвоздик, не говоря уже про ножики, за которые запросто можно надолго попасть в карцер. С особой тщательностью обыскивают на вахте при выходе из зоны. Больше одной пайки хлеба с собой брать не разрешается. Найденные хлебные сухари, дополнительно надетое белье отбираются. Владельцев отобранных вещей после работы вызывают к оперуполномоченному для объяснений.

Победа

Победы, одерживаемые Красной Армией на фронтах, вселяли в сердца патриотически-настроенных заключенных надежду на скорое окончание войны. Каждый из нас твердо верил в то, что после победы будет очень большая амнистия, и надеялся под неё попасть. Об амнистии говорили все, вплоть до нашего лагерного начальства, на разводе, на производственных и бригадных собраниях. Даже в лесу охрана убеждала плохо работающих подтянуться, давать лучшую выработку с тем, чтобы попасть под амнистию, ибо она должна была коснуться только хорошо работающих.

В то время в лагерях бытовали крылатые фразы: «Когда кончится война – лагерям будет хана!», или «Когда кончится война – всех распустят по домам!».

Никто не вникал в бессмысленность этих лагерных «параш». Почему вдруг должны отпустить домой, да еще злейших врагов советской власти – политических заключенных? Просто каждому хотелось верить в лучшее, жить надеждой на освобождение…

Солнечным весенним утром 9 мая 1945 года лагерь жил обычной рабочей жизнью. Большинство заключенных было в лесу на заготовке леса. В лагере оставались рабочие мастерских, лагерные «придурки», в том числе и наша театральная бригада, готовившаяся к месячной гастрольной поездке.

Неожиданно, словно электрический разряд, по лагерю разнеслась весть: «Война закончилась! Фашистская Германия побеждена! Победа!!!»

Выскочившие из бараков и кричавшие от радости заключенные побежали почему-то по направлению к КВЧ, видимо ожидая там получить дополнительную информацию и разъяснения. Были объятия, поцелуи, слезы радости. В понимании заключенных весть о победном окончании войны ассоциировалась с давно ожидаемой амнистией. На следующий и другие дни в надежде увидеть указ об амнистии жадно прочитывались все центральные газеты. К сожалению, его не было. Радостное возбуждение, необычный ажиотаж сменились всеобщим унынием и безнадежным пессимизмом. Интерес к газетам пропал. Молчало об амнистии и лагерное начальство.

Прошли весна, лето, наступила слякотная кайская осень. Заладил нудный, промозглый дождь. Как всегда, рано утром на вахте толпились работяги в ожидании, когда их, как стадо баранов, погонят в осточертевший до одури лес. Недаром из уст отказчиков часто слышалась фраза: «Не мы его сажали, не нам его рубить!»…

Наконец-то в центральных газетах появился напечатанный мелким шрифтом долгожданный указ об амнистии в связи с Победой над фашистской Германией.
Половину срока сокращали ворам всех мастей, расхитителям государственного, совхозного и частного имущества, всякого рода спекулянтам и мошенникам.
А вот осужденные очно или заочно по 58-й статье, имевшие кличку «враги народа», познали величайшую горечь обиды. Они, вместе с отъявленными бандитами и убийцами, осужденными по 59-й статье, под амнистию не подпадали.
Горький парадокс судьбы – знак равенства между отбросами общества, обагрившими кровью свои преступные руки, и теми, кто ненароком обронил неосторожную фразу с критикой советской власти, кто имел мужество во всеуслышание говорить о неполадках в общественном и политическом строе страны, или совершенно справедливо указывал на неподготовленность наших войск к войне с фашистской Германией. В советской юриспруденции это квалифицировалось как антисоветская пропаганда, которая наказывалась сроками от десяти и более лет исправительно-трудовых лагерей, часто с последующей высылкой в отдаленные районы страны и лишением всех гражданских прав.

Амнистия

По возвращении из длительной гастрольной поездки по периферийным лагпунктам на вахте меня перехватил нарядчик, сказав, чтобы я сразу шел в спецотдел по поводу амнистии.

– А какое отношение я имею к амнистии? – удивленно спросил я, – нет ли здесь какой-нибудь ошибки?

– Никакой ошибки нет. Вот, смотри, в записке сказано, – и с этими словами он передал мне записку.

Я посмотрел. Там действительно была моя фамилия, мои данные. Но удивило одно. Там было написано, что осужден я не по 58-й статье, а как СОЭ.

– Вот ошибка, – показал я нарядчику, – нет и никогда не было у меня такой статьи.
– Ничего не знаю. Это не моя выдумка, так записали в отделе, и мне передали… Идите, там разберетесь… Мне приказано сообщить вам, как только бригада возвратится…

Забросив вещи в барак и никому не сказав, куда иду, направился в спецотдел. Ждать пришлось довольно долго. В очереди у дверей толпилось несколько человек.

При моем появлении начальник отдела, проверив для формальности мои данные, ошеломил меня потрясающей новостью:

 Поздравляю, Рацевич, на вас распространяется Указ Президиума Верховного Совета СССР об амнистии в связи с победой над фашистской Германией. Ваш срок сокращается на 2 года, 7 месяцев и 26 дней.

Продолжение следует

Прочитать книгу в Интернете можно по адресу:
http://istina.russian-albion.com/ru/chto-est-istina–003-dekabr-2005-g/istoriya-4

Читайте новости gazeta.ee там, где вам удобно: подписывайтесь на нас в FacebookTelegramInstagram и TikTok

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *