Страсти вокруг Шаляпина

Шаляпин очень тяготился жизнью в голодном Петрограде, в обстановке «красного» большевистского режима. Нет ничего удивительного, что певец с большой радостью встретил приглашение приехать на гастроли в Эстонию.
Дело, действительно, довольно быстро сдвинулось с места. Чтобы не откладывать из-за всевозможных бюрократических проволочек приезд в Эстонию представителя Шаляпина для переговоров о гастролях, возвращавшаяся из Москвы домой ратификационная комиссия в Петрограде забрала с собой импресарио певца Г.И. Якобсона. «Оформление» заграничной поездки отнимало в ту пору массу времени, и если бы не этот явно не вполне законный шаг членов ратификационной комиссии, сделанный к тому же без разрешения министра внутренних дел, то приезд импресарио, а вслед затем и Шаляпина, мог бы затянуться на долгий срок.

Г.И. Якобсон, дирижер и режиссер Мариинки (таковым он, по крайней мере, титуловался в эстонских газетах), должен был договориться о всех деталях гастролей Шаляпина и, если возможно, коллектива Мариинского театра в Эстонии. Приглашение Шаляпина, как мы видели, первоначально исходило от министров, т.е. от эстонских властей, и носило полуофициальный характер. Но, естественно, властям не подобало выступать в роли организаторов гастролей. Поэтому решено было обратиться к правлению общества «Эстония», руководившего одноименным театром, с предложением взять на себя организацию гастролей русских музыкантов.

12-13 апреля в эстонской печати появляются первые сообщения о переговорах Г. Якобсона в Таллинне с правлением «Эстонии» относительно приезда Шаляпина. Г.Якобсон предложил пригласить на гастроли большой коллектив оперы и балета Мариинки в составе примерно двухсот человек. Артистами Мариинки могли бы быть представлены 7 опер и пять балетов. Кроме того, по мнению импресарио, Шаляпин мог бы дать концерты в Таллинне и в Тарту. Однако правление «Эстонии» не решилось взяться за организацию гастролей столь большого коллектива. К тому же в печати стали раздаваться первые – пока еще достаточно редкие – голоса против гастролей русских музыкантов: сейчас важнее отправлять эстонцев– оптантов из России на родину, чем принимать такую массу русских гастролеров. В конце концов не без содействия со стороны представителей власти (Ю.Картау) Г. Якобсон и правление «Эстонии» договорились, что дело ограничится двумя концертами Шаляпина в Таллинне.

Далее же началась сложная закулисная борьба в высших сферах власти Эстонской Республики вокруг приезда Шаляпина, где в роли его защитника и покровителя выступал А. Бирк, а в роли противника министр внутренних дел А. Хеллат, вообще известный своей неприязнью к русским, жесткими мерами против русских беженцев и северо-западников. А. Хеллата не могло не раздражать и то, что в истории приглашения Шаляпина А. Бирк часто действовал через его голову, в обход министра внутренних дел. Но, кроме неприязненных личных отношений двух министров между собой, во всем этом сказывались и давно наметившиеся противоречия в самом эстонском правительстве того времени, возглавляемом Я. Тыниссоном и состоявшем из представителей трех противоборствующих партий: трудовиков, представителей Эстонской народной партии (А. Бирк) и социал-демократов (А. Хеллат). Причем позиция министров в этом вопросе могла и не совпадать с мнением других членов партии и даже с общей линией партии. Напомним, что социал-демократами были и Ю. Картау, и А. Хеллат.
Во всей этой истории много неясного, запутанного. Очень многое в этой закулисной борьбе и в политических интригах в высших эшелонах власти, вероятно, навсегда останется нераскрытым.

К 1 мая Шаляпин как будто уже получил разрешение на поездку в Эстонию. Между тем, даже в первых числах мая в эстонских кругах ясности с приездом Шаляпина в Ревель еще не было. Хотя объявления о первом предстоящем концерте Шаляпина, запланированном на 9 мая, появились в эстонских газетах 4 мая, заказ билетов на этот концерт начался 5 мая и почти все билеты были в тот же день распроданы, тем не менее 6 мая в газете «Päevaleht» писали: «Ходят разные слухи: Шаляпин приедет – Шаляпин не приедет… Официальные лица немногое могут сказать». И далее следовало: «Министр внутренних дел и большая, очень даже большая часть интеллигентного общества против его приезда по причинам, которые уже были затронуты в печати».

К концерту, намеченному на 9 мая, Шаляпин так и не успел; его первое выступление пришлось срочно перенести на 10 мая.
На фоне всех этих передряг с приездом Шаляпина в Эстонию в эстонской печати началась громкая антишаляпинская кампания. Надо принять во внимание, что в этот период в Эстонии антирусские настроения были весьма сильны. Они были вызваны к жизни сложным комплексом причин, среди которых были и старые, уходящие корнями в прошлое (национальное угнетение эстонцев в императорской России, политика рyсификации, еще недавно проводившаяся царскими властями), и новые, связанные прежде всего с событиями так называемой Освободительной войны между Эстонской Республикой и Советской Россией. Последние события особенно усилили антирусские настроения, тем более что и белые – в лице Северо-Западной армии генерала Н.Н. Юденича – не хотели признавать Эстонской Республики, все еще придерживаясь старой идеи «единой и неделимой Российской империи». В сознании многих эстонцев врагами Эстонской Республики были и русские коммунисты, красная Россия, и белые с их монархическими установками. Шаляпин в глазах некоторых эстонских политиков, журналистов да и представителей интеллигенции выступал олицетворением и тех, и других.

Все это объясняет антишаляпинскую кампанию, развернувшуюся на страницах эстонской печати да в какой-то мере и в самом эстонском обществе. В ней приняла участие и часть русских эмигрантов, в особенности бывших военных, видевших в Шаляпине прежде всего «певца коммунистической республики». Впрочем, все же для большинства здешних русских Шаляпин в первую очередь оставался великим русским певцом, великолепным артистом.

(Продолжение следует)