Прощай, Нарва! (Часть2).
Конвоиры открыли двери. Не дожидаясь приглашения выходить, пробкой вылетали на свежий воздух, жадно вбирая его в размягченные легкие. Над головой кучевые облака, ярко синее небо, расцвеченное майским солнцем. До чего в тот момент мы чувствовали себя счастливыми!.. Конвоиры приказали тут же сесть и никуда не уходить. Мы беспрекословно и очень охотно повиновались. О большем и не мечталось, лишь бы вволю наслаждаться и дышать морским воздухом. На нас глядели огромные тюремные окна, запечатанные решетками и кое-где деревянными козырьками. Тюрьма на Батарейной улице, невдалеке от гавани. Несколько корпусов. В основном это старинные здания петровских времен, – крепостные сооружения, защищавшие подступы к Ревелю со стороны моря. На главном дворе в период буржуазной Эстонии был построен новый корпус, с современными камерами, в каждой из которых водопровод, паровое отопление, туалет.
Конвоиры куда-то ушли и мы остались одни на большом дворе. Поминутно проходили старшие и младшие чины НКВД с папками, портфелями, группами и поодиночке. До нас им не было никакого дела. С деловым видом они куда-то торопились, а мы спокойно посиживали в сторонке, блаженствовали на открытом воздухе, только поглядывали на проходивших и обсуждали, что ждет нас дальше.
Большим оптимистом оказался Александр Карлович Пробст. Немного чудаковатый, он все не верил, что находится на положении арестованного.
Прошли двое одетых в белые, не первой свежести халаты тюремных служащих, которые с помощью шеста несли на плечах огромный деревянный ушат с дымящимся супом. Вот тогда мы вспомнили, что со вчерашнего вечера ещё ничего не ели. Открыв свои чемоданы, извлекли выданный в нарвской тюрьме на дорогу сухой паек – черный хлеб, селедку и щепотку сахарного песка. С огромным удовольствием уписывали на свежем воздухе свой незамысловатый обед…
По солнцу определили, что уже полдень, а в нашем положении все осталось без перемен. За нами никто не приходил. Бессонная ночь накануне давала себя знать. Стало клонить ко сну. Я переместился к стене здания и, облокотясь, сладко задремал. Проснулся от резкого толчка Пробста. Рядом, с папками в руках, стоял, судя по форме, офицер.
– А ну встать! – скомандовал он.
Мы сразу же вскочили со своих мест, выстроились в один ряд. На обложке первой папки я разглядел отчетливо написанную мою фамилию.
– Рацевич? Кто из вас?
– Я!
Офицер открыл обложку, стал читать.
– Имя, отчество, год рождения, – быстро проговорил он и стал сверять ответы с записями в деле.
Такой же опрос произошел с остальными.
– Возьмите свои вещи и следуйте за мной.
Зашли с бокового входа в здание, насквозь пропахшее сыростью, многовековой затхлостью, едким запахом уборной. Следы плесени виднелись на толстых стенах с облезлой штукатуркой. Невысокие сводчатые потолки давили своей тяжестью.
Царил полумрак. Желтые огоньки ввинченных в своды маленьких электрических ламп чуть-чуть освещали мрачные коридоры с каменным плитняковым полом. Редко где проглядывали окна, заделанные двойными железными решетками. Когда-то крепость охраняла покой государства от врагов внешних, сейчас, по идее, она призвана в своих могучих стенах прятать врагов внутренних…
После долгих плутаний по многим этажам и переходам из одного коридора в другой, с площадки на площадку, достигли, наконец, цели. Привели в огромное помещение с несколькими длинными столами, на которых лежали горы вещей. Вокруг столов, около своих вещей, стояли голые люди в ожидании, когда их вызовут, чтобы провести обыск.
Здесь оказались многие, сидевшие со мной в одной камере в Нарве, и совершенно незнакомые, эстонцы и русские, арестованные в Таллине, Тарту, Выру и из других мест. Собралось около ста человек.
Обыск тщательный, неторопливый производят три чекиста. Очищаются все карманы, прощупываются складки одежды, обшлага, воротники, проверяется обувь. Отрезаются крючки, металлические пуговицы, отбираются подтяжки, резинки для носков, иголки, ножницы и другие острые предметы, конечно, бритвы, а также карандаши, бумага, записные книжки.
По окончании обыска, называемого арестантами «шмоном», каждый укладывает свои вещи и сдает их на хранение в склад.
Переходим в следующее помещение, не менее просторное, так называемую парикмахерскую. Орудуют двое, тоже заключенных, но по бытовым статьям. Бритвы и ножницы отсутствуют, их заменяют машинки, с помощью которых производится санобработка – стрижка волос на голове и бритье.
Из парикмахерской нас выпроваживают в баню. Моемся под душем, каждый располагает двадцатью минутами для мытья. Одновременно могут мыться десять человек. Каждый получил по небольшому кусочку мыла. Носовые платки заменяли мочалки. В ожидании очереди мыться я присел на низкий подоконник замурованного решётками окна.
Открывался чудесный вид на освещенный ослепительным майским солнцем Финский залив, где на рейде «дремали» огромные торговые суда и поодаль от них отчетливо вырисовывались военные корабли с грозным флагманом, крейсером «Киров». Вода залива так близко подходит к стенам тюрьмы, что кажется, будто она находится на краю острова, омываемого бирюзовым морским простором… Легкий, шуршащий шум прибоя ласкает суровые стены, скрывающие от внешнего мира людскую скорбь и бесконечное отчаяние…
Нашу группу моющихся постигла неприятность. Поначалу как будто всё было в порядке, вода поступала в достаточном количестве и нормальной температуры, как вдруг хлынул кипяток. К счастью никто не ошпарился, все успели вовремя отскочить. Наш истошный крик услышал истопник котельной, находившийся за стеной, но пока он налаживал нормальную температуру воды, прошло около пяти минут, мы их потеряли и мылись не более десяти минут.
Томительно долго ждали из прожарки вещи. Когда оделись, за нами пришли конвоиры. По пять человек выводили из бани, опять шли длинными коридорами, путанными переходами, пока, наконец, не вышли во двор. Вечерок выдался на редкость тихим и теплым, словно это был не май, а июль месяц. Двор был тих и безлюден. Сквозь щели деревянных козырьков просвечивали тусклые огоньки камер. Окна некоторых камер были открыты и во двор доносились голоса их обитателей.
Пришли в новый корпус политзаключенных. Современное здание, широкие лестницы, коридоры залиты светом, мягкие дорожки, камеры с двух сторон коридора. Поднялись на второй этаж. Надзиратель открыл деревянную дверь и велел зайти вовнутрь. Как только я переступил порог, дверь закрылась на задвижку. Я оказался в тюремном «боксе». Он чуть больше каморки в «черном воронке», можно свободно подняться, повернуться и даже сделать шаг вперед и в сторону. В дверях неизменный «глазок» для наблюдения за находящимся в камере.
Бокс имеет специальное назначение. В нем вновь прибывшие в тюрьму ожидают от начальника корпуса определения в ту или иную камеру. В «боксе» ждут очереди вызываемые следователем и возвращающиеся с допросов. В тюрьме стараются избегать встреч в коридоре заключенных из разных камер. Если этого не удается избежать, конвоир заставляет отвернуться лицом к стене и ждет, пока пройдет встречный.
Я ожидал, что с минуты на минуту за мной придут и отведут в камеру. Ждать пришлось очень долго. В голову лезли всякие думы и размышления о неизвестном будущем. Решил, что со мной произойдет то же самое, что с теми, которых арестовали в Нарве ещё летом прошлого года. О моей судьбе никто ничего не узнает, исчезну так же, как и они, лишенные возможности дать о себе знать своим родным.
Со своими думами и размышлениями заснул и не слышал, как открылась дверь «бокса», почувствовал прикосновение чьей-то руки и услышал голос:
– Проснитесь! Пойдемте, я отведу в камеру. Небось, намаялись, время позднее, там ляжете спать!..
Обращение и тон надзирателя были необычны, вместо окриков я услышал спокойный, ровный голос и человеческое отношение. Со мной разговаривал пожилой мужчина, на висках которого просвечивала седина. Неслышно мы шагали по мягкой ковровой дорожке мимо бесконечных камер, дежурных надзирателей, сидевших за маленькими столиками, заглядывавших в «глазки»…
Продолжение в следующем номере.
Тюрьма на Батарейной улице в Таллинне.
Камера Батарейной тюрьмы.
2 х фото: platon-ee.livejournal.com
Продолжение следует
Прочитать книгу в Интернете можно по адресу:
http://istina.russian-albion.com/ru/chto-est-istina–003-dekabr-2005-g/istoriya-4
