„Мам, прости, я готов ответить за свои поступки“, – нарвский художник Владимир Каштан признался в создании надписи, которую все приняли за провокацию. Он написал пост и письмо в полицию с чистосердечным признанием. RusDelfi Каштан рассказал, как так вышло, что он хотел этим сказать и почему признался. Видео интервью с Каштаном смотрите на сайте RusDelfi.
Пост вышел примерно в девять вечера 16 апреля. Ночью корреспондент RusDelfi поговорила с Владимиром. Есть вероятность, что 17 апреля его могут задержать. Он сам выбрал место для разговора – рядом с мостом Дружбы. Владимир Каштан, художник, активист, известный многим как Вован Каштан, приехал на велосипеде, с ним был рюкзак – в нем икона, найденная когда-то на помойке в Санкт-Петербурге его подругой. Шапку-ушанку он сделал сам из лапши быстрого приготовления. Каштан волнуется, так как считает, что подвел все русскоязычное сообщество Эстонии. Этого он точно не хотел. Идея сделать надпись – спонтанная, смысл ее – сказать свое слово против войны. Но все подумали, что это провокация.
Я все написал в своем признании. О том, что несут такие слова, что несет такая позиция, насколько это разрушительно, насколько это ужасно. Я имею в виду конкретно слова Татарского, которые он озвучил на торжественном приеме по случаю освобождения четырех регионов Украины. Когда он это сказал, его услышали, это было сказано открыто, это было записано на видео, это набирало лайки. Этот человек был приглашен на закрытое торжественное мероприятие, ему отдавали почести, у него есть орден Мужества. Сейчас из него на наших глазах лепят героя. Как лепят героев из Вагнера, из других совершенно не достойных людей. И я хотел бы, чтобы люди задумались, хотят ли они к этому присоединяться.
То есть ты хотел развенчать его героизм?
Да. Конечно, я не одобряю террористические взрывы – это плохо, но таких будет больше. И вообще, хотелось бы указать на первопричину. А первопричина здесь – это кремлевская власть, какая она сейчас есть. И вину этой некомпетентной, чудовищной, людоедской власти размазывают на всех нас. А мы еще подхрюкиваем радостно. Но это ужасно для всех нас.
Ты имеешь в виду русскоязычных людей?
Ну, конечно. Идея поменялась по ходу. И сначала это было нацелено больше на русских. Я, честно говоря, забыл про эстонцев, я очень глубоко погружен именно в повестку внутри русскоязычного сообщества. И для меня это по сути гражданская война, которую развязал Путин. Если кто-то увидел эти слова в Нарве, испытал отвращение, то это было не зря. Хотя, может быть, и глупо, тут я не спорю. Но когда я прочитал комментарии на эстонском Delfi, идея поменялась по ходу. Я ужаснулся, потому что каждый второй был про то, что нас всех нужно депортировать, мы все просто по ДНК такие, нас не исправить, всех сослать на Донбасс, всех депортировать. Да, концепт изменился из-за этого. Я понял, что несу ответственность за других людей, которые могут за меня пострадать – и тут все пошло „по Раскольникову“. Я прям притворился „ватником“ и последователем Путина, я ощутил то, что хотел бы, чтобы ощутил он, мой тезка Владимир Владимирович (Путин – ред.): раскаяние и ужас от содеянного. И я подумал, что лучшее, что я могу в этой ситуации сделать – признать ошибку. Реакция эстонцев сейчас… Тут какая штука: когда вы пытаетесь побороть дракона, самое сложное – это не превратиться в самого дракона. Если вы боретесь за свободу, то закрытые границы, ограничение ее, депортации – это метод, который напоминает то, что происходит там (в России). Я не хочу оправдывать российский режим, но когда я вижу, что студентов Нарвского колледжа, которые лояльны этой стране, хотят быть тут учителями, которые не хотят возвращаться в России, вынуждают отсюда уезжать – это ужасно, глупо и опрометчиво. Я сделал какую-то глупость, написал что-то на заборе, а вы реально готовы депортировать сотни тысяч людей из-за меня? Серьезно? Нет, так нельзя. Для меня нет никакого противоречия между тем, чтобы быть патриотом Эстонии и патриотом России, потому что ответственный патриот хочет, чтобы его соседи жили хорошо и жили в мире.
Как ты на это решился?
Я постоянно езжу между Усть-Нарвой и Нарвой и вижу это – горящие свечи. Лично я жил в России, вижу, как это используется, как работает, вижу, к чему это привело (в России), и меня это ужасает. Лично я помню по рассказам бабушки, что у нее не было отца, потому что его забрали в 37 году. Эти танки Т-34 были построены за счет русского народа. Нас оболгали, обокрали и заставили голодать. Миллионы людей умерли от голода просто потому, что построили это танки. Мы их столько наклепали и все равно правительство было настолько некомпетентным, что враг оказался у Москвы, и мы застилали ему дорогу своими телами! А теперь мы восхваляем эту власть. Нет, ну вы серьезно? Ну это же просто ужас! Это ужасная трагедия (война), это человеческие жизни. Танк – это самый отвратительный символ для того, чтобы воздавать почести жертвам войны. Это машина для убийства! А люди делают на этом месте сердечко из свечек на фоне происходящей войны. Это за гранью! Я просто не сдержался, я просто не мог это наблюдать.
Я ничего не продумывал, у меня даже баллончиков не хватило, у меня были желтые баллончики, там было написано 270 метров, но, ничего подобного, мне их не хватило. Я с Усть-Нарвы ездил четыре раза туда-сюда, брал другие баллончики. И когда проезжали редкие машины, я просто перепрыгивал через оградку и прятался.
Я хотел закончить на фразе „Все, как мы любим“, чтобы люди задумались – а любят ли они такое? Какими бы у меня ни были разночтения с нарвитянами, да, я бываю разочарован тем, что я тут вижу, но в целом, и в нарвитянах, и в россиянах больше доброго, чем злого.
Как думаешь, каким образом полиция тебя накажет?
Не знаю, я на все готов. Правда, у меня нет денег, чтобы выплатить крупный штраф и возместить расходы города на удаление этой надписи, тут я очень извиняюсь перед городским бюджетом. Я с радостью пошел бы на общественные работы, ну и лили если нет, то „присяду“. Я был готов сесть в тюрьму еще в России, а там условия были бы куда хуже.
До 24 февраля я жил в Санкт-Петербурге. Но потом танки пошли через Чернобыль, и с первого дня я протестовал. Выходил и в защиту Навального. Я сдружился с Сашей Скочиленко (художница и музыкант из Санкт-Петербурга, которой за антивоенную позицию грозит 10 лет колонии. RusDelfi писал он ней здесь), суд по ней будет 20 апреля. И вообще, мне было обидно, когда я приехал в Нарву, что в России мы пытаемся сопротивляться этому, а здесь… люди ставят этому свечки. У меня был когнитивный диссонанс.
У тебя какое гражданство?
Я родился внеземным человеком, на границе с Нарвой, на Вороньем острове, потом получил гражданство Эстонии, потому что мои родители были за независимость, стояли в Балтийской цепи. И моя мама, человек рачительный, сохранила свидетельство, о том, что она голосовала за независимость, и на этом основании мы получили эстонское гражданство.
Я не хочу как-то себя оправдывать, я просто сделал то, что я сделал, и я не хочу никому ничего навязывать, я хочу, чтобы люди отследили чувства, которые у них это вызвало и сами выносили свои решения. За поступки надо отвечать, и я готов ответить. Мама, прости. Люди, все будет хорошо!
Екатерина Конакова
