В конце мая известный американский инвестор и предприниматель в сфере информационных технологий Сергей Грибов приезжал в Эстонию, чтобы поделиться опытом продвижения стартапов с местными молодыми предпринимателями. Эти встречи состоялись в Таллинне и Нарве в рамках программы посольства США. Эксклюзивное интервью Сергей Грибов дал также и нашему изданию.
– В Ида-Вирумаа, в Нарве люди часто говорят: мол, зачем нам стартапы, зачем айти-предпринимательство, ведь этим могут заниматься лишь единицы, а нужно дать работу тысячам, не лучше ли построить здесь большой завод? Так зачем нам стартапы вообще и айти-стартапы, на развитии которых вы специализируетесь, в частности?
– Возможно, вам нужен и завод, об этом не мне судить: многое зависит от региона, от того, какие люди здесь живут, какими навыками владеют. Завод может начать приносить прибыль сразу, а эффект от развития высоких технологий появится через десять, двадцать лет. С другой стороны, выбора нет: либо развивать их – либо превратиться в страну третьего мира. Кстати, когда в Израиле в 1990-х создавались технологические теплицы, это делалось не столько для развития хай-тека (высоких технологий – ред.), сколько для того, чтобы трудоустроить тысячи эмигрантов, приехавших из бывшего Союза.
– У молодых предпринимателей из Ида-Вирумаа глаза после встречи с вами горели, и они оценили ее результат высоко: как специалист по стартапам, вы явно вдохновили их. Как вы бы сами оценили ситуацию со стартапами в Эстонии?
– Если сравнить день сегодняшний и ситуацию со стартапами, которая была в Эстонии десять лет назад, то, конечно, есть большой прогресс. Однако ей еще далеко до уровня Силиконовой долины или Израиля. Но при этом экосистема стартапов развивается и развивается неплохо: просто это не есть нечто такое, что может кардинально измениться за пару-тройку лет. В Израиле, например, процесс развития экосистемы стартапов идет с начала 90-х, и даже сейчас нельзя сказать: вот, достигли. Это, действительно, как живой организм, который постоянно растет и меняется.
– Почему вы приезжаете в Эстонию: вы хотите инвестировать здесь и, так сказать, зондируете почву?
– Такой задачи у меня нет: приезжаю, потому что есть возможность людям помочь, и мне не жалко потратить на это некоторое время. Параллельно я изучаю местные стартапы, и если наткнусь на интересный проект, то, возможно, мы и будем инвестировать в него – почему нет? Пока в нашем портфеле нет ни одного стартапа из Эстонии. В фонде каждый партнер делает одну-две сделки за год: я могу за год увидеть 500-600 компаний, и только одну из них проинвестировать: шансы, что это будет именно компания из Эстонии, маленькие.
– Что нужно, чтобы стать стартапером: иметь хорошую айти-подготовку, перспективную бизнес-идею?
– Прежде всего нужны желание и готовность рисковать. Больше половины стартапов обычно умирает. Пойти в большую компанию, где ты почти наверняка сможешь спокойно работать много лет – это гораздо более безопасно.
Конечно, для стартапа необходимо иметь специалистов, и они – наиболее ценные сотрудники: это могут быть знания и опыт в программировании, в маркетинге, в управлении – много вещей, которые нужны в стартапе. С другой стороны, и просто толковый человек, который хочет работать и готов учиться, может подойти. Потому что одна из особенностей стартапа в том, что нужно все время учиться, все время видоизменяться, ведь ситуация меняется постоянно – это не ситуация в большой компании, где известно, что в ближайшие полгода все будет стабильно.
В стартапе нормальным являеся, когда люди делают все, что необходимо в данный момент. Например, помню, как в одном из наших стартапов генеральный директор компании сам отправился за пиццей для сотрудников, потому что именно он в тот момент оказался наименее занятым человеком.
Исходя из этого принципа – все делают то, что нужно в данный момент – иногда приходится заниматься и тем, к чему не очень готов и чему приходится учиться по ходу дела. И эта готовность учиться – тоже необходимое, и следовательно, ценное качество.
– Откуда же берется желание столько работать и заниматься всем подряд, не зная, приведет ли это к какому-то успешному результату?
– Наверное, надо быть немного сумасшедшим, чтобы на это подписываться. Но я бы лично не смог работать в большой компании – просто неинтересно, и совершенно не нравится ощущение, что я какой-то, пусть даже самый важный, винтик в большой машине. А здесь я знаю, что от меня зависит все – от каждого сотрудника стартапа в принципе зависит все, особенно на начальной стадии.
– То есть именно ради этого драйва стартапы и организуют, а не для того, чтобы быстро заработать много денег?
– Хорошие стартапы организуют именно для этого, потому что если вы спросите создателей самых больших инновационных компаний, зачем они это начинали, то… Конечно, если спросить Цукерберга об этом сейчас, то ответ прозвучит очень пафосно: «Потому, что я хотел изменить мир». Но я вас уверяю, что если бы вы в 2006-м году спросили Цукерберга, зачем он делает Фейсбук, то он бы то же самое ответил. Хорошие, серьезные компании создаются из-за желания изменить мир, и как бы красиво это ни звучало, это все-таки правда.
Умные люди понимают: при создании новой компании риски настолько высоки, что если делать это только ради денег, результат не будет достигнут, потому что предприниматели сдадутся, как только начнутся какие-то серьезные трудности. Когда человек создает компанию, чтобы решить какую-то важную проблему, он будет биться за то, чтобы это получилось, и ему будет наплевать на трудности.
Кто есть кто
Сергей Грибов родился в Питере, закончил там школу и успел три года проучиться в Политехе, после чего в 1990 году уехал в Израиль и основное техническое образование как программист получил в Израиле. Был первым сотрудником Compugen – айти-компании, которая начинала как стартап в Израиле, а позже открыла филиал в Штатах, открывать его в Бостоне поехал Сергей Грибов. И остался там жить.
Участвовал в разных стартапах на разных позициях, был основателем, топ-менеджером, либо занимал технические позиции. Получил бизнес-образование в Массачусетском технологическом институте, после этого основал еще несколько компаний.
В 2015 году присоединился как партнер к известному международному венчурному фонду Flint Capital, который специализируется на финансировании высокотехнологичных проектов в области интернет-технологий, медиа, а также финансовых сервисов, проектов в сфере виртуальной и дополненной реальности. Компания инвестирует в рынки Израиля, США и Европы, имеет офисы в Бостоне, Пало-Альто (Силиконовой долине) и Тель-Авиве.
2 ПРОСТЫХ ВОПРОСА:
– У вас лично были критические ситуации при развитии ваших стартапов?
– Конечно. Часто денег в компании оставалось на два месяца, а иногда мы закрывали сделку по продаже в день, который мог бы стать последним днем перед банкротством.
– Раз у стартапов такие большие риски, возможно, их должно поддерживать государство?
– Нет, не думаю, что государство должно в это влезать. Государство может поддерживать создание инфрастуктуры, хабы, гранты на научные разработки и т.п. Вмешиваться же в коммерческие проекты не должно: оно может оказаться слоном в посудной лавке, одно неловкое движение – и все погибло.
Ирина Токарева
