Из-за коронавируса страдают не только предприниматели и оставшиеся без работы взрослые. Специалисты отмечают, что тревожное настроение в обществе больше всего влияет на детей, особенно находящихся на дистанционном обучении подростков. В прошлом году выросло число самоубийств среди несовершеннолетних, в этом году также стало больше попыток суицида.
Фото: pixabay.com
Пандемия коронавируса длится уже год. Ущерб экономическому сектору можно подсчитать, помощь предпринимателям оказывает правительство, но проблемы душевного здоровья у детей накапливаются и никто точно не может сказать, насколько серьезна ситуация. Школы закрываются и открываются без особого предупреждения, и сколько продлится дистанционное обучение, неизвестно. Дети, особенно в подростковом возрасте, реагируют на неопределенность тревогой.
“На самом деле ребенку нужна рутина, чтобы он знал, что будет завтра”, – говорит классный руководитель 7-го класса, то есть учеников 13-14 лет, Хелина Раал.
Именно в таком возрасте дети больше всего подвержены стрессу.
“В моем классе 31 ученик. Можно сказать, что у пяти-шести из них проблемы, а у одного-двоих очень серьезные, психиатрического плана. Поведение с риском суицида и нанесение себе порезов – обычное дело. Такие изменения начались прошлой весной”, – объясняет Раал.
В 2019 году в Эстонии самоубийством жизнь покончили восемь детей, в прошлом году – 14, в этом году – один. Среди молодежи участились как случаи тревожных расстройств и депрессии, так и попыток суицида.
Растет число нуждающихся в помощи
Зачастую нуждающиеся в помощи дети обращаются на портал lasteabi.ee. Его работникам можно позвонить или написать. Подростки предпочитают общаться в чате.
“За время коронавируса обращений стало больше. В прошлом году было 10 007 обращений, это больше, чем в 2019. Это число начало расти в марте”, – рассказывает консультант Lasteabi Кятлин Сервет.
Обращаются не только дети, но и их родители, учителя и другие взрослые, заметившие, что ребенку нужна помощь.
И если младшеклассников в основном беспокоит, что друг дразнится или мама не разрешает сидеть в интернете, то подростки обращаются с более сложными душевными проблемами. Риск суицида выше всего среди детей 13-15 лет. Именно им больше всего нужны внимание друзей и родителей.
“Дети обычно обращаются из-за того, что у них плохие отношения с друзьями или родителями. Раньше родители были на работе и семья встречалась только вечером, теперь же проблема в том, что родители дома. В одном помещении слишком много народа. Многие обращения также связаны с тем, что ребенок думает о саморазрушении. Есть и такие, у кого уже были передозировка или которые нанесли себе порезы. Таких бед с душевным здоровьем очень много”, – констатирует Сервет.
“Дистанция, которая у нас вроде как с людьми, словно дистанция со всем. Подростков и детей помладше особенно тревожит когда они не могут общаться с друзьями. Для них это имеет очень важное значение. Если нет школы, где они могли общаться, то они словно всего лишаются”, – объясняет консультант.
Отчаявшиеся из-за невозможности общаться подростки больше всего звонили прошлой весной, когда правило 2+2 действовало и на улице и они несколько месяцев не виделись с друзьями.
Разговорить обратившегося ребенка – искусство своего рода. Часто дети пытаются делать вид, что помощь нужна их другу.
“Начинаешь спрашивать, что случилось у друга и почему ребенок о нем беспокоится, и он признается, что у него тоже не все в порядке. Ребенок может сначала говорить о другом, а потом признаться, что у него тревожные мысли, никто о нем не заботится, ему одиноко и он вообще не хочет жить”, – рассказывает Сервет.
Эмоционально сложно действовать, когда ребенок звонит с места событий, в телефоне слышны крики, а консультанту необходимо соблюдать спокойствие и давать очень четкие инструкции, как действовать.
В последний год также участились ситуации, когда жизни подростка что-то непосредственно угрожает.
“Каждый день получаем такие сообщения. О случаях ненадлежащего обращения, физического или сексуального, мы оповещаем Центр тревоги”, – говорит консультант.
Обратная связь от Центра тревоги не поступает, потому консультанты не знают, всегда ли удается предотвратить самое худшее.
“По статистике, в год ставится от 4500 до 5000 новых психиатрических диагнозов, они в основном касаются тревожных расстройств, нарушений поведения, депрессии. Несомненно, коронавирус немного повлиял на это”, – говорит главный специалист отдела народного здоровья Министерства социальных дел Кятлин Микивер.
Родители не щадят
Из-за дистанционного обучения нагрузка на детей увеличилась, и они с ней не всегда справляются. Если раньше некоторые учились на четверки и пятерки, то теперь на тройки и четверки.
“У них появляются трудности с концентрацией внимания, желание махнуть на все рукой. Видя это, родители реагируют эмоционально, словно наступил конец света”, – описывает член Общества школьных психологов Ану Пярн.
В результате родители начинают устанавливать жесткие правила, которые еще разрушительнее действуют на детей. Вместо этого родителям следует отнестись к детям с пониманием, в один голос твердят специалисты. Пощадите своих детей – таков их посыл.
Если родители не отдают себе отчет в том, что у ребенка проблемы, то детям с напряжением самим не справиться.
В сентябре Хелина Раал обнаружила, что после весеннего дистанционного обучения и каникул многие даже самые примерные ученики утратили привычку учиться.
“Когда я вижу на уроке, что подросток 13-14 лет эйфорически улыбается, то понимаю, что это не связано с объясняемым мной историческим фактом. Скорее всего, он просто выиграл в компьютерной игре”, – описывает Раал минусы уроков в Zoom.
Исследования показывают, что 30% учеников дистанционное обучение подходит, но такому же числу учеников оно не подходит вообще. Проблемы – у последних. Если процесс возобновить не получается, то в итоге ребенок разочаровывается.
Во время дистанционного обучения решающими становятся отношения в семье. Если они оставляют желать лучшего, то помочь преодолеть трудные времена ребенку некому.
“Если отношения с детьми всегда были теплыми, и в семье готовы говорить о проблемах, то одиночество не грозит, – объясняет детский психиатр Анне Клейнберг, добавляя, что на прием попадают и дети из так называемых образцовых семей. – Сотрудники отдела защиты детей навещают эти семьи, там все в полном порядке, только нет тепла между членами семьи”.
Проблемы в одночасье не возникают. Если ими не заниматься, они усугубляются. Во время дистанционного обучения к школьному психологу дети обращаются реже. Учителя не видят, что происходит дома, поэтому заблаговременно вмешаться не могут.
“Чем больше мы навязываем им компьютер, тем больше подталкиваем их к одиночеству”, – считает Хелина Раал. Когда пропусков в электронной школе становится слишком много, она связывается с родителями.
Дальнейшее зависит от сотрудничества между домом и школой. Иногда родители не доверяют даже специалистам по душевному здоровью.
Коронавирус усилил старые проблемы
Коронавирус сам по себе не является причиной проблем, но он их усугубил, затмив оказание своевременной помощи.
“Дети, которые раньше были без внимания, без внимания и сейчас. Семьи из групп риска теперь подвержены еще большему риску. И способностей помочь детям у родителей стало меньше, им приходится заниматься и другими проблемами”, – отмечает Клейнберг.
В Центре душевного здоровья при Таллиннской детской больнице 21 место. Они постоянно заняты.
“Волна нанесения себе увечий началась в 2016 году. В среднем в год у нас 30 попыток самоубийства, а в этом году их было 20 за первые два месяца”, – сообщает Клейнберг.
Очереди на лечение длинные, быстро получить помощь сложно. Если речь идет о нанесении увечий себе или попытке самоубийства, то скорая помощь реагирует сразу.
Помощь только на бумаге
Официально время ожидания психиатрического лечения не должно превышать 42 дня. В Министерстве социальных дел признаются, что во время пандемии очереди стали еще длиннее.
Однако дополнительные койко-места создавать не планируется. По словам Микивер, цель – ранее вмешательство и привлечение дополнительных специалистов.
Сейчас психологи есть только в 43% школ, цель – чтобы они были в каждой. По сравнению с частным сектором и средней учительской зарплатой школьным психологам платят меньше, а работа – более напряженная.
“Проблема в том, что они перегорают за два года. Мы работаем над тем, чтобы они работали дольше”, – рассказывает школьный психолог Ану Пярн.
Государство намеревается создать при каждом центре семейных врачей место медсестры душевного здоровья или клинического психолога, чтобы помощь была доступна на первичном уровне. Это снизило бы нагрузку и на врачей-специалистов.
Анне Клейнеберг поддерживает все эти начинания, но признается, что пока решения есть только на бумаге.
Микивер в свою очередь отмечает, что в последние 10-20 лет сфера душевного здоровья финансируется недостаточно, так как в правительстве ее не считают достаточно важной. По словам Микивер, в Министерстве социальных дел темой занимается всего один человек – она сама.
Как помочь детям?
“Что точно не стоит делать, так это давать советы и надеяться, что все само пройдет. Будьте с ребенком, реагируйте на него, проявляйте интерес”, – рекомендует консультант Lasteabi.
По телефону Lasteabi могут звонить и взрослые. Советы, как поддержать душевное здоровье детей, также доступны на портале peaasi.ee
ERR
