Майор милиции с 25-летним стажем, судья с 15-летним стажем и спортсмен с 60-летним стажем Алексей Лавровский в феврале отметил свой 75-летний юбилей, организовав для друзей… лыжный турнир на Ореховой горке.
Алексей Лавровский на следующий день после участия в Тартуском лыжном марафоне. Вера Малькова
Несколько строк из CVРодился 16 февраля 1942 года в Печорском уезде Эстонии. |
Согласитесь, немного найдется 75-летних, которые отмечают свой юбилей столь активно и весело. И, возможно, немного найдется судей, которых спустя годы помнят и ценят за объективность и беспристрастность. Однако встретиться для интервью с Алексеем Лавровским оказалось не так просто: зимой он постоянно участвует во всевозможных лыжных соревнованиях.
На прошлой неделе он в 20-й раз принял участие в одном из самых популярных соревнований Word-lopet, Тартуском лыжном марафоне, и очень сожалел, что из-за малого количества снега марафон оказался укороченным: не 63 км, а всего 32, которые он прошел за 2 часа и 34 минуты.
Судья
– Расскажите, как вы стали одним из первых нарвских судей в современной Эстонской Республике?
– В 90-е годы судей в Нарве не хватало: необходимо было гражданство и знание эстонского языка. Я – гражданин Эстонии по рождению, а эстонский язык на категорию «Е» к тому моменту тоже постепенно осилил.
И все-таки, когда поступило от председателя Нарвского суда предложение баллотироваться на должность судьи, решился не сразу: судья решает судьбу человека. Советовался с женой, и она сказала: «Алексей, ты можешь – иди!» И вот вместе с другими кандидатами в судьи от Нарвы я отправился в Таллинн, в коллегию Госсуда, прошел собеседование на эстонском языке, к которому тщательно готовился.
А потом нас отвели в кабинет Леннарта Мэри – именно он принимал у нас присягу и назначил меня судьей.
– О вас до сих пор помнят как о судье, который выносил оправдательные приговоры. Это ведь в суде большая редкость, обычно судьи соглашаются с требованиями прокурора.
– На первом месте для меня всегда была справедливость. И хотя были и оправдательные приговоры, но были и случаи, когда я назначал наказание даже более суровое, чем прокурор требовал. Приходилось выносить и приговоры о пожизненном заключении – правда, таких дел было не много.
– Спали потом спокойно по ночам, подсудимые не снились?
– Думаю, что за эти 15 лет я ни разу не перехлестнул с приговором: всегда считал, что из двух зол надо выбирать меньшее и лучше вынести более мягкий, чем более жесткий приговор.
Это идет еще с тех времен, когда я в армии служил: попали мы тогда, призывники из Прибалтики, в войска «столбовой авиации» – охраняли заключенных в Коми АССР. Пришлось и на вышке постоять, и более близко с заключенными общаться, когда служил в надзорной службе. И все заключенные, как один, говорили, что осудили их слишком сурово или вообще наказали зря. Конечно, такие вещи далеко не всегда говорятся искренне, но все-таки я еще тогда задумался о том, что приговоры должны быть максимально справедливыми.
– Вы работали судьей в лихие 90-е, когда Ида-Вирумаа кишел бандитами…
– Да, тогда действительно была серьезная ситуация, но все-таки я был против того, чтобы всех стричь под одну гребенку. Например, ведут полицейские в суд человека, задержанного во время облавы в баре. А за что задержали? Отвечают: препятствовал работе полиции. В чем это заключалось? Оказывается, человек поинтересовался, на каком основании полиция проводит облаву и требует документы – более ничего. Конечно, это дело я сразу закрыл.
– Вы начинали как административный судья и несколько лет представляли административный суд в Нарве, пока эту должность не закрыли.
– Да, это была сложная работа. Бывали жалобы на решения работников полиции. Я отменял некоторые из них, а полицейские, в свою очередь, обжаловали мои решения в вышестоящих инстанциях, но выигрывали редко. Самыми сложными были жалобы на решения органов местного самоуправления.
Следователь
– Как человек, знающий о работе советской милиции только по фильмам, я иногда думаю: какими же были следователи на самом деле? Был замечательный сериал «Следствие ведут знатоки», и были разоблачительные фильмы 80-х и 90-х, где милиционеры представали настоящими чудовищами.
– Истина, наверное, где-то посередине. Следователи тоже смотрели «Следствие ведут знатоки», и майор Знаменский был для многих, конечно, идеалом – но в жизни таких людей я не встречал. Зато был у меня необыкновенно грамотный оперативник, который мог раскрыть дело во время выезда на место преступления – чем не майор Томин? Были и потрясающие судмедэксперты.
– А были у вас раскаявшиеся преступники, которые начали потом новую жизнь?
– Да, был у меня один подследственный, совершивший несколько агрессивных разбойных нападений. На суде он кричал: «Убью Лавровского!». Потом несколько лет весь следственный отдел надо мной смеялся: жди, вот освободится и придет тебя мочить. И вот однажды прихожу к инспектору по надзору, а он там. «Ну что, пришел меня убивать?» – «Да нет, начальник, это же я пошутил». Не знаю наверняка, начал ли он потом новую жизнь, но к нам больше не попадал.
– Почему вы выбрали именно эту работу?
– Я вырос в Кукрузе, там закончил семь классов и поступил в Кохтла-Ярвеский техникум, закончил его по специальности «теплотехническое оборудование» и некоторое время работал в Кунда на цементном заводе. Как раз собирался продолжать образование по той же специальности и поступать в Таллиннский политехнический институт, когда меня призвали в армию.
Когда служил, товарищ мне предложил: давай поступим в Таллиннскую школу милиции – и сможем демобилизоваться на полгода раньше. Но только ради этого, наверное, не пошел бы в школу милиции – все-таки было еще что-то, видимо, то самое чувство справедливости. И потом 25 лет тянул лямку следователя.
– Тянул лямку – так обычно говорят о нелюбимой работе.
– Нет, просто работа была действительно тяжелая. А не успеешь раскрыть дело в срок – надо ехать в Таллинн, просить разрешение на продление, а там тебя обязательно пропесочат за это.
Один раз мне даже вкатили «неполное соответствие занимаемой должности» за то, что я на два дня просрочил одно дело – дело того самого преступника, который – грозился меня убить. И долго я потом жил с этим «несоответствием», а ведь это означало: еще одно нарушение, и можешь вылететь с работы.
Гражданин
– Вы, русский человек, ощущаете себя полноценным гражданином Эстонии?
– Конечно. Я участвовал в движении Народного фронта, хотя тогда это могло для меня обернуться серьезными неприятностями на службе. Но и тогда и сейчас я считаю, что Эстония должна быть независимой.
Мои родители русские, но родились на территории Эстонии – мама из Меримяэ, местечко такое в Вырумаа, а отец из Печорского уезда, который был до 1940-го года в составе Эстонской Республики, а до 1944 года – в составе Эстонской ССР. У отца был там небольшой хутор, и там я родился, но потом наша семья переехала в Кукрузе: отец стал шахтером, им тогда хорошо платили.
А недалеко от отцовского хутора была деревня под названием Лавры, и, возможно, наша фамилия связана с этим местом… Несколько лет назад мы с женой специально взяли визу, поехали туда, в Печоры, надеялись что-нибудь узнать о моих корнях, но ничего не вышло – в деревне почти не осталось жителей, расспросить некого. Я теперь сам не могу понять, почему так мало расспрашивал о прошлом отца, пока он был жив.
Например, в его документах мы нашли такую бумагу: «Лавровский Иван Фадеевич разыскивается полицией за уклонение от службы в немецкой армии». А как все это происходило – теперь уже не узнать.
Марафонец
– Как много вы тренируетесь и мечтали ли выиграть на каком-нибудь крупном марафоне?
– Тренируюсь практически каждый день: зимой с утра встаю и на лыжи – прохожу километров 10-11, летом бегаю. Но это не для рекордов: чем человек старше, тем больше должен двигаться.
В 1997-м году мы с женой были на марафоне в Италии, она тоже заядлая лыжница. Местность живописнейшая, погода отличная, зрителей полно. Итальянцы болели за своего, местного лыжника, и он уже шел близко к финишу, а я – сразу за ним. Вдруг вижу, тот расслабился, а я наоборот, прибавил скорость – и на последних минутах его опередил. Это было приятно!
Помимо Италии мы с женой были на марафонах в Америке, Чехии, Финляндии и Швеции. В Швеции я дважды проходил самый длинный лыжный марафон –Vasalop-pet, 90 километров.
– Как вы относитесь к работе нарвского спортивного клуба Äkke, который в нашем городе занимается популяризацией спорта?
– Именно благодаря таким людям, как Виктор Шемарин, Евгений и Владимир Вшивцевы, Алена Ягудина, Михаил Горлович, нарвитяне могут зимой заниматься лыжным спортом на Ореховой горке, а летом – бегом. Приятно, что городские власти поддерживают развитие этого объекта.
Вера Малькова
