27 мая Аала Гитт, силламяэская художница, хорошо известная в Эстонии, директор городского музея Силламяэ, отметила серьезный юбилей.

Аала Гитт: мечтаю создать макет Силламяэ

Аала Гитт с одной из своих новых картин под рабочим названием «Утренние воробьи», которая в числе прочих представлена на юбилейной выставке художницы в Силламяэском музее. Наталья Колобова

Нельзя сказать, что Аала – человек-праздник. Быть таковой ей не позволяет природная интеллигентность и холодный рассудок, а еще склад характера – всегда сдержанна, но не высокомерна, спокойна, но не безразлична. Человек-позитив? Однозначно! Да еще с живым и пытливым умом. Ибо и в свои 70 Аала обаятельна, стройна, бодра, доброжелательна к окружающим, что немаловажно, и не останавливается на достигнутом – развивается и в своем творчестве, и на вверенной ей управленческой должности (Силламяэский музей она возглавляет с 2004 года, а трудится в нем с 1994-го), продолжает узнавать и мир вокруг, и себя, делясь этими познаниями с широким зрителем. В честь юбилея Аалы Гитт и состоялась наша беседа.

– Аала, у творческих людей принято отмечать свои круглые даты какими-то значимыми мероприятиями. Наверняка вы подготовили персональную художественную выставку…

– Да, в нашем музее она открылась 1 июня и будет экспонироваться месяц. Эту выставку я назвала «Мемуары». На ней собрала работы (но, конечно, не все, а выборочно) с 1989 года по 2018-й, написанные в разных жанрах, выполненные в разнообразных техниках. Среди них есть и серия, посвященная булгаковскому роману «Мастер и Маргарита», я его обожаю, и пять совсем свежих картин – вот их я даже не знаю, к какому жанру, стилю отнести. Я бы сказала о них незатейливо: «Мне просто захотелось показать что-то красивое».

За компанию

– А как вообще вы решили, что будете художницей? Серьезно увлеклись рисованием в детстве?

– В детстве я не рисовала – совсем ничего, хотя в старших классах с Таней Печерицей (ее многие и в Ида-Вирумаа, и в Эстонии знают как сильного мастера прикладного творчества – Н.К.) мы постоянно оформляли школьные вечера – как художники. У нас получалось, и нам с Таней все время доверяли это дело. А после школы я планировала поступить в Таллинский политехнический институт (ныне Таллиннский технический университет – Н.К.), любила математику, черчение. При поступлении туда мне не хватило нескольких баллов, но, видя мои неплохие знания, в приемной комиссии посоветовали учебный год прозаниматься на подготовительном отделении, после чего пообещали автоматически зачислить на первый курс. Остаться в Таллинне мне было легко, родня там жила. Такой результат меня удовлетворил, на нем я и остановилась, освободив себя от дальнейших вступительных испытаний, приехала в Силламяэ, где и заканчивала общеобразовательную школу, чтобы догулять лето. А все та же Таня Печерица (мы с ней в школе очень дружили, дружим и до сих пор, да и дни рождения наши выпали на одно и то же число) решила ехать поступать в Ленинград, в пединститут имени Герцена, и позвала меня за компанию – мол, пока она поступает, я могу по городу гулять. Но гулять одной по Ленинграду у меня настроения не было, я и в приемную комиссию этого института за ней пошла – поддержать. А там обратились к Тане: «Ваши документы». Она подала. «А ваши?», – спросили и у меня. Ну и я подала…

– Неужели поступили?

– Да! (Улыбается). За компанию поступила на художественно-графический факультет. Окончив его, можно было работать учителем рисования или черчения, но преподавание там велось на очень высоком уровне – нас готовили как настоящих художников. Когда начались занятия, один из преподавателей сказал мне (а было задание нарисовать натюрморт): «Интересный у вас стиль…» Я рисовала без напряга, быстро делала наброски, потом с удовольствием тщательно дорабатывала детали, мне это было легко и радостно. Так и открыла в себе творческую стезю, поняла, я – художница. К тому же это поддерживали во мне преподаватели, признанные мастера, они были ко мне расположены. Кстати, называли меня в институте почему-то шведкой – не финкой, не эстонкой… Я была худющая с длинными белыми волосами, всегда ходила в брюках (тогда ведь среди девушек они не были популярны) и была воплощением такой свободной художницы, девушки-иностранки, не похожей на всех остальных.

Уж замуж…

– После окончания института в Ленинграде вернулись в Силламяэ?

– Вернулась. И тут меня сразу взяли на работу в художественную мастерскую при местном заводе – художником-оформителем. Там я проработала год, а потом вышла замуж…

– Наверное, за сослуживца?

– Нет-нет. Замуж-то я вообще ни за кого не собиралась (улыбается). Но летом меня от завода направили на работу (тоже художником-оформителем) в усть-нарвский пионерлагерь имени Валентины Терешковой. А мой будущий муж работал в этом же лагере пионервожатым. После окончания смен он уехал к себе – в Сосновый Бор. На дворе был уже ноябрь, как вдруг открывается дверь в мою силламяэскую квартиру и заходит Алеша… Я обомлела: «Как ты меня нашел?»

– Действительно, как?

– Благодаря журналу «Наука и жизнь». Я его очень любила читать и выписывала. У Алексея после лагеря остался один из моих номеров этого журнала, а на обложке – мой силламяэский адрес.

– Увез он вас из Силламяэ?

– В результате увез. В Сосновый Бор. Там я устроилась учителем в детскую художественную школу. Там у нас родился сын Никита, а когда ему исполнилось пять лет, мы переехали в Силламяэ.

Домой

– А почему? Не заладилась жизнь в Сосновом Бору?

– Не могу так сказать. Мы с мужем оба были при деле, оба – профессионалы. У меня в художественной школе был очень интеллигентный коллектив, теплая атмосфера, Алексей работал бригадиром на ЛАЭС, когда ее в Сосновом Бору строили, потом монтажником там же, семья у нас – хорошая, дружная, ребенок… Но я не могла жить в этом городе, все время и везде – в автобусе, в магазине, на улице – чувствовала себя не в своей тарелке. Мне постоянно казалось, Силламяэ – более культурный, люди здесь образованнее. Наконец, это – мой дом. Ну, и уговорила мужа переехать.

– И как он к этому отнесся?

– Ему, думаю, было нелегко, но он пошел мне навстречу. Мужа в Силламяэ взяли на завод бригадиром строительной бригады – там как раз начали возводить новые цеха. Алексей под это дело и многих своих друзей из Соснового Бора сюда «переманил». Мне предложили должность руководителя группы промышленной эстетики – тоже при заводе. Она состояла из проектировщиков, художников, фотографов. Ну и понеслось… Потом еще городской музей в Силламяэ создали. В общем, больше я отсюда не уезжала.

Личный стимул

– Аала, в ваши 70 не хочется оставить кабинетную работу и больше посвятить себя творчеству?

– Иногда я думаю об этом. Из серии – вот выйду на пенсию, тем и этим займусь… Но я поняла: ужасно боюсь, если мне утром не надо будет идти на работу – в кабинет. Творчество, конечно, вдохновляет, помогает перестроиться, сменить область деятельности, а административная работа стимулирует, способствует тому, чтобы режим дня работающего человека соблюдать, а это и себя помогает держать в тонусе.

– А о чем мечтает художница Аала Гитт?

– О том, чтобы создать макет Силламяэ, города, в котором я живу с 15-ти лет. Но не какой-то примитивный макет, а подробный, интересный, чтобы каждый архитектурный элемент на нем был, даже лепнина на силламяэских сталинских домах прекрасно бы просматривалась.

– Что же мешает воплощению мечты?

– Причины банальны – отсутствие времени, ну, и денег. Все-таки проект должен быть выполнен качественно, а это – очень дорогое удовольствие. Еще нужно найти соответствующие материалы, которых нет в повсеместной продаже. Но эту идею я не оставляю. Не раз на этот счет общалась с одним из силламяэских предпринимателей, инженером по образованию, он мне подсказал, что для осуществления базы этого проекта подойдет принтер, который печатает в формате 3D. Однако если даже материальная сторона дела будет решена, созданием макета нужно заняться вплотную, отбросив все остальное. А я сейчас просто не могу себе этого позволить. Поэтому лелею свою задумку как маячащую впереди перспективу. И надеюсь, когда-нибудь она сбудется.

Наша справка:

Аала Гитт родилась в Кярдла, на острове Хийумаа, в эстонско-русской семье – военного Альфреда и Марии, уроженки Новгорода. Родители Аалы там и познакомились, в Новгороде Мария училась в Лесном техникуме, а после окончания учебы Альфред (он учился в Ленинграде на киномеханика) увез Марию в Эстонию. Поскольку отец Аалы – профессиональный военный, она вместе с родителями жила в разных уголках Эстонии, в том числе в Таллинне. В первый класс пошла в городке Эльва, что в Тартумаа. Когда Аала должна была идти в восьмой класс, семья перебралась в Силламяэ.
Имя Аала – с двумя «а» – девочке дали при рождении, Гитт – фамилия Аалиного отца. Таким образом, Аала Гитт – настоящее имя, а не творческий псевдоним художницы.

 

Наталья Колобова

Аала Гитт: мечтаю создать макет Силламяэ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *