Популярное
Ноябрь 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
 123
45678910
11121314151617
18192021222324
252627282930  

Яна Тоом: есть какие-то вещи, которые должны быть постоянно в повестке дня Европарламента, например, проблемы неграждан в Эстонии.

«Эстония выслала очередного провокатора». Возможно, сообщения такого рода мы слышали бы сегодня реже, если бы лет пять назад жители Эстонии подали петицию в Европейский парламент по поводу нарушения законодательного положения, касающегося презумпции невиновности, считает европарламентарий от Эстонии Яна Тоом.

По словам Яны Тоом, комитет по петициям в Европарламенте получает до 2000 петиций в год из Испании. Жители же Эстонии не спешат обращаться в ЕП, даже если чувствуют, что назрела большая проблема.

Корреспондент «Нарвской газеты» вместе со своей коллегой – редактором Радио 4 Галиной Шустровой подробнее побеседовали на эту тему с европарламентарием, членом парламентской фракции Renew Europe и заместителем председателя комитета по петициям Яной Тоом в рамках пресс-тура для русскоязычных журналистов Эстонии в Брюссель. Пресс-тур был организован бюро евродепутата Яны Тоом 7-8 декабря. Помимо участия в конференции «Новый железный занавес: влияние на права граждан» (см. публикацию в «НГ» № 50 за 15 декабря), журналисты знакомились с формой деятельности депутатов в Европарламенте, в частности, участием в работе различных комитетов и делегаций.

20 лет, и ничего не изменилось

Яна Тоом входит в четыре комитета Европейского парламента: комитет по петициям, комитет по регионам, законодательный комитет, комитет по основным правам человека.

«Если мы позволим этому случиться, мы уже не будем той Европой, которой мы хотим быть, которая как бы стоит за любого человека.

– Яна, расскажите, пожалуйста, какие петиции приходят из Эстонии, и приходят ли?

– Из Эстонии приходит очень мало петиций. И большинство из тех, что были, помогало подать мое бюро, которое работает в Таллинне. Наши люди практически ничего не знают о механизме подачи петиций и не очень ему доверяют. Причина – очень долгая бюрократия. У нас есть открытые петиции, поданные еще в 2001 году. Да, к сожалению, бывают ситуации, которые годами не двигаются с места. Скажем, петиция по негражданам. Казалось бы, ничего не изменилось. И люди задаются вопросом: так есть ли вообще смысл обращаться? Я всегда говорю: капля камень точит. Это значит, что есть какие-то вещи, которые должны быть на повестке дня, чтобы у каждого было закодировано в подкорке: в Эстонии есть проблемы неграждан.

Люди этого не знают. И мы здесь как-будто приходим к пониманию, что есть такая проблема и ее надо решать, но тут состав парламента меняется. Например, в этот раз почти на 70%. Это означает, что тем, кто пришли, надо снова объяснять: у нас есть проблема неграждан, и это массовое нарушение прав человека.

– Назовите, пожалуйста, в качестве примера еще 2-3 темы, чтобы люди поняли, с каждой ли проблемой можно обращаться в структуры ЕС?

– Не с каждой, конечно. Но сейчас мы как раз делали годовой рапорт по петициям и обнаружили, что около 25% петиций касаются окружающей среды. Например, ситуация: идет расширение аэропорта, стало очень шумно; из-за этого у людей, живущих поблизости, падает стоимость жилья, ухудшается здоровье. В принципе это подпадает под нарушение европейского законодательства, директивы по шуму. И если страна-член нарушает какие-то европейские директивы, начинается производство о нарушении, которое приводит к штрафам.

Например, сейчас ЕС грозит Эстонии большим штрафом за нарушение того, что Эстония не имплементировала (не ввела в действие, не обеспечила введение норм международного права в национальное законодательство – ред.) законодательное положение, касающееся презумпции невиновности. У нас, как вы знаете, даже полиция безопасности выдает пресс-релиз: «Мы выслали очередного провокатора». А суда не было, и не было вердикта, который бы признал человека провокатором, но мы его уже так называем. Это нарушение европейского права.

И если бы такая петиция была бы, скажем, подана лет пять назад, возможно, производство по нарушению было бы начато раньше. Однако такой петиции не было.

Хочу сказать: если люди предполагают, что есть какое-то нарушение законов ЕС, следует обратиться к нам в бюро, и мы это дело рассмотрим, чтобы понять, есть ли смысл идти дальше. В свое время мы подавали петицию по повода нарвского мальчика, которого отобрали у матери социальные службы Великобритании. Дело получило широкий резонанс, и нам удалось «отбить» ребенка.

– А если вдруг наши русские родители напишут петицию, что с принятием закона о переходе обучения на эстонский язык нарушаются права их детей на образование на родном языке, вы этим вопросом будете заниматься?

– К сожалению, петиция здесь вряд ли поможет, потому что согласно основополагающим договорам ЕС, сфера образования регулируется каждым государством-членом самостоятельно. И здесь нам скажут: это не компетенция ЕС, мы ничего сделать не можем.

Еврокомиссия боится трогать эти темы

– В этом плане, кстати, есть плохой пример. У нас существует такой механизм, как гражданская инициатива. Он работает с начала 2019 года. Какую-то инициативу могут предлагать сами европейцы; надо собрать миллион подписей под инициативой из не менее чем 7 стран-членов ЕС. И тогда Еврокомиссия будет обязана ее рассмотреть и принять соответствующие действия. И такая инициатива была создана – «Спасательный пакет нацменьшинств», так как у многих национальных меньшинств в Европе много проблем. Не только у русских в Эстонии, но и у венгров в Румынии, у румын в Венгрии, у немцев в Словакии, я уж не говорю о каталонцах в Испании. Собралась инициативная группа (я туда не входила) и разработала пакет поправок, что надо бы изменить, чтобы не было дискриминации нацменьшинств. Собрали подписи. В Эстонии их собирала

«Русская школа в Эстонии», а затем мое бюро. Подали инициативу. И ничего не произошло! Еврокомиссия написала нам 22 страницы текста, которые можно уложить в два предложения: «Мы ничего делать не будем. Все в порядке». Почему это произошло? Потому что у нас есть, например, уже упомянутая Каталония, которая хочет отделиться, а это нарушение территориальной целостности Испании. Еврокомиссия боится трогать такие темы.

Но мы, конечно, будем продолжать давить дальше. Вот сейчас все говорят: а об украинцах вы подумали? Подумали! Мы очень им помогаем, мы желаем Украине победы. Но это не значит, что можно наплевать на русскоязычных людей в Европе.

«На самом деле это расизм»

– Мы поняли по вашим словам, что Украина сейчас для вас тема номер один. Вы говорили, что Европа предоставила беженцам убежище, но временное, и что делать дальше, никто не знает.

– Сейчас в Европе живет 18% населения Украины. И их может стать больше. У нас принято успокаивать себя разговорами о том, что они же все хотят вернуться на родину. Но есть желание, и есть возможности. Нельзя вернуться в город, которого нет. Человек, тем более с детьми, куда-то с трудом перебрался, только-только обустроился, и он будет сниматься с места и ехать голыми руками отстраивать что-то?! Я думаю, очень многие останутся. Да, на мой взгляд, эта тема пока хорошо не продумана.

Опять же, в ней есть масса нюансов. Например, Польша очень хорошо принимает украинцев. Но та же Польша выталкивала физически, отгоняла водометами людей, которых привез к границе белорусский президент Александр Лукашенко. И тогда все говорили: это не люди, это инструмент гибридной войны. Но, конечно же, многие понимают: на самом деле это расизм.

Дебаты по этому поводу в Европарламенте тоже идут и как раз в контексте Украины. Сейчас идет очередное исправление директивы о предоставлении политического убежища. И я знаю, что основной докладчик по этому вопросу предлагает такую поправку: мы не будем рассматривать как основание для предоставления убежища в ЕС, если это случай инструментализации мигрантов.

Инструментализация мигрантов – это термин, который применим к тому, что делал Лукашенко, когда бесконечно летали самолеты из Минска в Багдат и обратно и привозили к границе беженцев. Но это же живые люди, которые не должны умереть из-за того, что кто-то их использовал! Если мы позволим этому случиться, мы уже не будем той Европой, которой мы хотим быть, которая как бы стоит за любого человека.

Сейчас все выгладит так, что украинцы – как бы да, а вот прочие под вопросом… Но подобный же сценарий возможен, границы у нас длинные, и кто знает, кто кого откуда к ним подвезет.

Не хотелось бы упасть в ловушку двойных стандартов: одним мы помогаем, а других позволяем морозить до смерти.

Фото: Светлана Зайцева

Читайте новости gazeta.ee там, где вам удобно: подписывайтесь на нас в FacebookTelegramInstagram и TikTok

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *