Проект «Мы говорим по-русски» (MGPR.EU) продолжает знакомить представителей западных медиа с реальной ситуацией, в которой находятся русскоязычные Эстонии. В этот раз журналисты радио ВВС провели более недели в Ида-Вирумаа, чтобы ответить на волнующий запад вопрос: возможно ли повторение украинского сценария в Эстонии? Выводы оказались удручающими.
Ниже приводится полная стенограмма подкаста передачи «BBC World Service – Documentaries» подготовленная проектом “Мы говорим по-русски”. Прослушать англоязычную версию передачи можно на портале проекта по адресу https://www.mgpr.eu
Взрыв бомб, рёв самолётов, залпы из пушек и нескончаемая стрельба из автоматов.
Они готовятся к войне … в Эстонии.
Солдаты стреляют в невидимого противника, скрывающегося в близлежащем лесу. Многие из них резервисты и срочники. Это тренировка с живым огнём. Они называют это мобилизацией нации. Но вопрос, чья это нация?
«Я срочник уже 8 месяцев. Это честь служить Эстонии потом что у нас большое чувство патриотизма в этой стране.»
«Русские самолёты летают поблизости и это тревожный сигнал. По этой причине нам необходимо чтобы все были здесь. Я думаю, что у нас есть прекрасная возможность чтобы предотвратить войну.»
Маленькая Эстония приверженец клуба западных стран, член НАТО и ЕС. Но, она граничит с огромной Россией и четверть населения страны это русские. Существует беспокойство, что Москва сможет манипулировать этим меньшинством чтобы подорвать государственный строй Эстонии. Так же, как утверждает НАТО, было сделано на Украине, используя местные проблемы. Официальные власти Эстонии утверждают, что компания Москвы уже началась.
Я Ниел Раззелл и в этом выпуске я приехал в русскую часть Эстонии, чтобы узнать если русские здесь превратятся в слабое звено запада.
Нарва – то место где мы начнём. Мой гид – Слава Коновалов, он работает в местной горуправе. Рано утром Нил и Слава прогуливаются по городу описывая крепости, построенные на Эстонской и Российской сторонах. Две страны разделены небольшим мостом по которой едет грузовик, которому достаточно около 10 секунд чтобы проехать по мосту на территорию Эстонии.
«Каждый день около 4,000 человек пересекают мост. Это постоянное течение людей. Даже у моего дедушки был дом на другой (российской – прим. ред.) стороне, и перед началом войны они переехали в Эстонию…»
«Выходит, что люди, которые здесь живут это одна большая община.»
«Абсолютно!»
Русские были в Нарве на протяжении поколений. Граница не была настолько постоянной. За последние 100 лет, Эстония была частью Российской империи, независимым государством, частью нацистской империи и на протяжении 40 лет частью Советского Союза. Эстония стала опять независимой лишь при крахе коммунизма в 1991 году. Это течение истории до сих пор проявляет себя. Удача отвернулась от Нарвы.
Это место великолепно, и этот звук великолепного водопада на реке Нарва. Энергия этой реки, когда-то, питала огромный комплекс фабрик, построенных из красного кирпича. Каждое здание высотой в 10-ти этажный дом и как минимум 500 метров в длину. Каждое из этих бегемотов это крыло гигантской текстильной фабрики построенной в 19-ом веке охватывающей реку.
Но состояние фабрики ещё более впечатляющее по сравнению с её размерами. Как и большинство промышленных предприятий здесь, оно заброшено.
Осмотр заброшенной фабрики продолжается уже внутри.
«Около 12-13 тысяч человек работали здесь в разные смены. Моя мама работала на этой фабрике, и она была удивлена зарплатой, которую она здесь получала. Там, где она работала в России, она получала 400 рублей в месяц, а здесь она получала 1,400 рублей в месяц.»
«Это более чем в 3 раза больше!»
«Так и есть, Эстония, даже в советское время, была хорошим местом для проживания и работы.»
«Выходит, что это было замечательным местом быть русским.»
«Было! И русские приезжали сюда после войны, для того чтобы восстанавливать инфраструктуру и превратить регион в индустриальный центр.»
Десятки тысяч русских приехали в Эстонию. К концу 90-х их было около 40 процентов от населения страны. И сегодня, те русские, которые здесь, живут лучше чем русские в России.
«Мы живём лучше чем те кто живут на другой стороне реки. Но, если сравнить с Эстонией, где средняя зарплата в прошлом году была 950 евро в месяц, в Нарве она была 640 евро в месяц.»
«О Боже! В Нарве люди получают всего 2/3 от средней зарплаты по Эстонии.»
Из за упадка промышленности, русские массово уезжают из Нарвы, часто для поиска работы в таких странах как Финляндия и Великобритания. После восстановления независимости, население Нарвы уменьшилось более чем на 30 процентов и сегодняшняя геополитическая ситуация не в помощь.
«Это место где мы содержим молодых коз и скот.»
За городом, я встречаюсь с фермером и членом парламента – Мартином Репинским. Как и многие бизнесмены здесь, он зависит от приграничной торговли. Но, Россия ответила на западные санкции запретом на ввоз продовольствия, в том числе и из ЕС, что делает людей здесь заложниками экономической войны.
«В Санкт Петербурге живут около 8 миллионов человек и для нас это огромный ранок сбыта.»
«Безусловно! В Санкт Петербурге 8 миллионов человек, а во всей Эстонии всего 1,3 миллиона. Даже этот единственный город является самым важным рынком сбыта продукции для эстонских производителей молока.»
«Да! От этой фермы до Таллина 178 км, и до Санкт Петербурга 170 км.»
«Выходит, с экономической точки зрения, здесь Россия! Когда Россия ввела санкции на продовольствие из ЕС, это было разрушительно.»
«Безусловно! Для нас это большая проблема и из-за санкций цена на молоко и в Европе низкая.»
«Значит санкции повлияли на цену молока и цены рухнули?»
«Да, так и есть.»
Мартин говорит, что пока желает поддерживать санкции запада и надеется на лучшие времена. Но, он говорит, что эти искусственные барьеры между Нарвой и Россией имеют отрицательный эффект.
«Здесь у меня 48 скотины которые я не могу продать так как я не получу нормальную цену. Они радуются своей жизни, а я нет.»
Река Нарва вытекает из огромного озера, которое напоминает скорее море. Это Чудское озеро и оно тянется за горизонт в Россию.
Я приехал сюда чтобы встретиться с одним из тех русских кто уехал за границу. Его зовут Миша Тверской, ему 34 года, и он приехал домой чтобы навестить своих родителей в их уютном деревянном доме на берегу.
«Здесь дом в котором все умерли, там тоже.»
«Соседи умерли и их дома пустые.»
«Это место потихоньку умирает, и в один день всё это исчезнет.»
«Лес заберёт это всё обратно.»
«Да.»
Мишин отец – Владимир, родился здесь, когда кончилась Вторая Мировая Война. Он прожил здесь всю свою жизнь.
На вопрос чувствует ли Владимир себя эстонцем или русским, Владимир отвечает, что он не чувствует себя эстонцем и что он русский по жизни.
«У меня мама и папа русские».
Как и многие в этой местности он не отождествляет себя эстонцем.
Жена Владимира, и мама Миши, приехала из России для того чтобы строить мосты. По одному из них мы проехали по дороге сюда. У неё эстонский паспорт, но она не чувствует любовь от, или к эстонскому государству.
«Теперь они говорят оккупант. Какие мы оккупанты?»
Проблема началась тогда, когда эстонское государство заявило, что они (русские в Эстонии – прим. ред.) оккупанты. В мгновение люди стали врагами государства.
«Моя мама спрашивает какой она оккупант, когда она приехала сюда и работала всю свою жизнь так, что теперь она инвалид.»
«Значит вы чувствуете себя обиженной?»
«Да, конечно. Когда мы приехали сюда, здесь были гнилые бараки. Всё было выстроено новое. И это было сделано русскими. Я не понимаю почему правительство Эстонии боится русскоязычных? Русскоязычные ничего плохого не делают.»
Президент Эстонии даже отказывается говорить по-русски. Он однажды сказал BBC что это было бы узакониванием, с его слов: «50 лет советской жестокости».
Что касается Миши, то он борется, как считает и он, с дискриминацией русских. Он запустил проект «Мы говорим по-русски». Поле боя – полки супермаркета в Нарве.
«Всё написано на эстонском, латвийском и литовском языках, но не на русском.»
Это личный крестовый поход Миши. Он контактирует производителей и требует от них предоставлять перевод на русский. С его слов результаты разнятся, так как закон требует перевод только на эстонский. Он также попытался рекламировать свой проект на рекламном щите.
«К сожалению, это было запрещено.»
«Запрещено?»
«Да, единственное что было написано на рекламном щите это – «Мы говорим по-русски», и интернет адрес проекта. Эскиз рекламного щита был представлен на согласование в городскую управу и был моментально отклонён. Было сказано, что рекламный щит должен быть на эстонском языке.»
«Но рекламная компания была предназначена для русских!»
«Да, в этом вся проблема. Если посмотреть вокруг, то все рекламные щиты написаны на эстонском. Реклама не имеет эффект на покупателя. Все эти деньги истрачены в пустую. Все написано на эстонском в Нарве, где 95 процентов населения говорит на русском.»
«Ты не думаешь, что ты и другие русскоязычные немного чрезмерные по этому поводу?»
«Я думаю вопрос не в чрезмерности, это вопрос принят ли ты страной.»
Тогда это язык, больше чем что-либо, разделяет русскоязычных Эстонии и остальное население. Но, если у этнических русских есть чувство тревоги за свой язык, у эстонцев оно тоже есть. С точки зрения культуры, они видят себя меньшинством так как в мире всего 1 миллион человек говорят на эстонском. Поэтому правительство Эстонии привержено поощряет и защищает использование эстонского языка. Но, некоторые платят за это.
Помните Славу, который показал мне заброшенную фабрику? Он пригласил меня к себе чтобы попробовать виски купленного по другую сторону границы – в России и познакомиться с его женой Анной – молодёжным работником, и узнать каково это принизить свой собственный язык в угоду другого.
«Я родилась в Советском Союзе, а не в Эстонии и одним утром просто проснулась и поняла, что теперь мы живём в другой стране – в Эстонии. Для меня это трудно (языки – прим. ред.) так как я человек, который более реалистичен и логически мыслящий. Математика для меня легче чем языки.»
Несмотря на то что Анна живёт в городе где 95 процентов населения говорят по-русски, как работник государственного учреждения, она должна сдать экзамен на знание эстонского. В Эстонии есть даже официальное учреждение, которое имеет право штрафовать и дисциплинировать работников государственных учреждений, кто не говорит достаточно хорошо на эстонском.
«Неофициально, мы называем это языковой инквизицией. Официально, это языковая инспекция.»
«Они проверяют различные предприятия и у них есть право проверить ту организацию, на которую поступили жалоба.»
Анна привержена сдать языковой экзамен, чтобы быть в состоянии выдержать любую проверку языковой инспекции. Но, она говорит, что в таком месте как Нарва, это отвлекает людей от работы, которую они делают хорошо.
В молодёжном центре Нарвы я работаю около 16 лет. У меня было много замечательных мероприятий с молодежью, но когда мы разговариваем с нашим начальством, то они всегда говорят только о уровне владения языком.»
«Вы думаете, что этнические эстонцы смотрят на русских в Эстонии с подозрением?»
«Да, они всегда задают один и тот же вопрос: Если у нас война, на чьей стороне будут русские? (русские Эстонии – прим. ред.). У нас уже была ситуация в 2007. Ситуация с нашим монументом в Таллине.»
Русские в Таллине приняли участие в бунте, когда правительство Эстонии передвинула бронзовый военный мемориал из центра Таллина.
«Через 2 или 3 дня, они начали провоцировать ситуацию в Нарве.»
«Кто «они»?»
«Я не знаю кто это был, но они хотели организовать конфликт и недалеко от нас здесь эстонская школа, и вдруг вся молодежь начала бежать к этой школе, и я и мои 4 коллеги мы остановили 500 человек.»
«Подождите, я хочу чтобы это было понятно. Была банда из 500 русских молодых людей?»
«Да, они хотели уничтожить эту школу – эстонскую школу.»
«Что изменилось в Нарве с того момента? Те настроения, та молодёжь которая хотела уничтожить эстонскую школу? Что с этим произошло?»
«Ничего, к сожалению.»
Если такое настроение до сих пор актуально в Нарве, в других местах это тоже на подъёме. Россия аннексировала Крым под предлогом желания его русскоязычного населения, и как утверждает НАТО, поддерживает русских сепаратистов, которые воюют против Украины.
Для некоторых сегодня, это отчуждение русскоязычных в Эстонии, представляет большую опасность чем прежде.
«Не смотря на то, что мы были рождены здесь и чувствуем что это наша родина, мы чувствуем себя больше русскими.» – говорят эти женщины на концерте в честь дня Победы на главной площади города Нарва. Это день, когда русские празднуют советскую победу над фашистской Германией.
Я и Слава идём через толпу людей, и мы видим огромное количество Российских флагов и советской атрибутики. Здесь даже есть футболка с портретом Владимира Путина. Но сине-чёрно-белый флаг Эстонии не виден нигде. Однако есть флаг Донецка, отделившегося от Украины.
«Расскажи мне про флаг который ты держишь. Почему ты сегодня держишь флаг Донецка?»
«Во-первых, это город-побратим Нарвы. Во-вторых, там живут такие же русские люди. Русские, украинцы, которых сейчас просто бомбят и уничтожают даже в этот день.»
«Некоторые люди, за пределами Нарвы, смотрят на город и думают если Нарва может пойти по тому же пути, как и Донецк. Как ты думаешь, может такое произойти здесь?»
«Так. У нас даже есть поговорка – Эстония, это где-то там. А здесь это отдельное государство. Они о нас вспоминают в день выборов.»
Если это и было когда-то правдой, то не сейчас. Встревоженные ситуацией на Украине, правительство Эстонии, сейчас, отчаянно пытается пойти на контакт с этническими русскими.
Те, кто был на площади, затихли на минуту молчания чтобы отдать честь тем, кто погиб во время войны. Они, видимо не понимают, что внешним миром они рассматриваются как слабое звено НАТО и запада.
«Я бы не сказал, что есть чёткая иностранная группа, которая делает что-либо против эстонского государства в данный момент.»
Ильмар Рааг – советник по государственной психологической защите.
«Мы не можем сказать, что внутри Эстонии у нас есть так называемая пятая колонна. Однако, когда часть русской общины живёт полностью в российском информационном поле, они не создают связей с эстонским обществом.»
Он осторожен, чтобы не говорить о русской общине в целом. Он говорит, что многие из них патриоты и приводит в пример армейское подразделение этнических русских, которые не говорят на эстонском. Но, не смотря на то, как Эстония готова с военной точки зрения, он говорит, что русская культурная двойственность означает что она остаётся уязвимой для подрывной деятельности исходящий из-за границы (из России – прим. ред.).
«По моей работе, я был в Нарве много раз. Однажды, я разговаривал с молодёжью, и они говорят, что они счастливы в Эстонии. И тогда я спросил, кто ваши неформальные лидеры? Кого вы уважаете? И на моё удивление, они ответили – это Путин, Владимир Путин. Мы рады жить в Эстонии, но, если Путин скажет этой части населения: «Вы должны сделать что-то враждебное», никто не знает, что произойдёт.»
Он особо волнуется об эффекте российского телевидения которое транслируется через границу. Оно было почти везде где мы были в Нарве.
«Мы видим это как враждебность, да враждебность, потому что они в открытую фабрикуют рассказы, которые полны вранья. Российская информационная операция ставит перед собой цель разделить НАТО и остановить санкции. После этого, дестабилизировать страну, которая не сможет функционировать, используя социальные или политические проблемы и делая их более интенсивными.»
«Подождите, вы пытаетесь сказать, что Россия пытается дестабилизировать Эстонию в данный момент?»
«Ну, она пытается дестабилизировать все три прибалтийских государства. Это в значительной степени очевидно.»
Эстония запустила кампанию чтобы поддержать, как они называют, «психологическую защиту». В это входит создание нового русскоязычного ТВ канала, деньги для социального обеспечения и образования для русских. Фактически с «любовью для русских». Но будет ли это вовремя, когда Эстония покажет, что она их ценит?
Я посетил школу, которая в прошлом преподавала большую часть своих уроков на русском языке. Теперь, 60 процентов на эстонском. Ученики понимают эти изменения, но это не отражает их каждодневную жизнь.
«На каком языке ты говоришь дома?»
«Дома, я говорю на русском.»
«Как насчёт того, когда ты со своими друзьями?»
«Со своими друзьями я тоже говорю на русском.»
«Хорошо, а как насчёт того, когда ты идёшь в магазин?»
«В основном на русском.»
«Телевидение?»
«В основном на русском.»
«А когда ты читаешь в интернете?»
«Русский и иногда на английском.»
«Ты чувствуешь себя эстонцем?»
Тяжело вздыхая…«Я так не думаю.»
«Меня зовут Катя и мне 16 лет. Я учусь здесь 4 года.»
«Это первый год, когда большинство твоих предметов на эстонском?»
«Да, это немного тяжело потому что я знаю эстонский хорошо, но иногда возникают проблемы.»
«Ты чувствуешь, что тебе приходиться работать больше чем эстонскому ученику?»
«Да, они знают язык и для них это нормально говорить только на эстонском. Моя ситуация иная так как я говорю весь день по-русски.»
«Ты говоришь на эстонском дома?»
«Нет, у меня русская семья.»
«Ты чувствуешь себя эстонкой, ты чувствуешь, что ты часть этой страны?»
Тяжело вздыхая…«Я не знаю.»
Для того чтобы ученики, как Катя, были более уверенны в своём месте в Эстонии, их новые гражданские занятия включают занятие о работе полиции, армии и медиа грамотность, для повышения критического восприятия российского ТВ. Но, ничто из этого, по крайне мере в данный момент, не поднимает лояльность или желания будущего здесь. Население Нарвы уменьшается на 1,000 человек в год.
Мы попросили учеников 3-ёх старших классов провести, признаться, сомнительный с научной точки зрения, неофициальный опрос.
«Я хочу задать вопрос, кто хочет остаться, а кто хочет уехать?»
«Итак, сколько из вас планирует остаться в Эстонии после вашего выпускного? Если вы хотите остаться, скажите «остаться».»
В ответ, слабые голоса трёх учеников и смех.
«Теперь, кто из вас планирует уехать?»
Все хором крикнули: «Уехать!»
Количество тех, кто хочет уехать из Эстонии очень разнится с тем, кто хочет остаться и бороться против этого. В то время как кампания за сердца и умы запущенна и работает, проблемы для русских в Эстонии накапливаются. До того, как уехать из Нарвы, я был свидетелем одного простого примера.
У бывшего Советского Союза было около 150 тысяч километров железной дороги, соединяющих различные республики с матерью Россией.
Сегодня, эта, которая соединяет Эстонию и Санкт-Петербург будет разорвана. Это самый последний поезд. Из-за санкций и подъёма международного напряжения, количество туристов, от которых зависит данное направление, упало. Это не может продолжаться. Для многих этнических русских, это опять же знак их изоляции.
Единственный пассажир сошёл с поезда и единственные кто сел в поезд это руководство железнодорожной компании включая руководителя Юрия Эдварга.
«Я думаю, что для того чтобы линия между Таллином и Санкт-Петербургом успешно работала необходимы разумные отношения между двумя странами. Необходима безопасность и стабильность и для этого лба государства должны иметь приверженность. Мы надеемся, что политическая и экономическая ситуации улучшатся, но, это возможно, что они ухудшатся.»
В то время как поезд уезжает, трудно не заметить символизм. Связи разрываются и что остаётся, не всегда удобно для русских Нарвы. Они чувствуют нежелательными в своей собственной стране и гражданами под подозрением. Санкции сделали и так сложную экономическую ситуацию ещё хуже. Возможно, запад имеет все основания для беспокойства. Условия здесь могут обеспечить благодатную почву для Москвы чтобы начать проблему… в будущем.
Репортёр: Ниел Раззелл
Продюсер: Майкл Галлахер
BBC Radio Current Affairs
MGPR.EU | Мы говорим по-русски | We speak Russian
