Больше двадцати лет назад именно Иренэ Кяосаар, работая в Министерстве образования, начала внедрять методику языкового погружения, которая на сегодняшний день работает и показывает хорошие результаты.
Четыре года назад в Эстонии на базе частной школы появилась еще одна методика – двустороннего языкового погружения, и, хотя о ее результатах говорить пока рано, она уже настолько заинтересовала эстонских и русских родителей, что классы с двусторонним погружением открылись и в нескольких муниципальных школах. Мы спросили у руководителя Фонда интеграции Ирэне Кяосаар, что она думает о новом методе и можно ли его каким-то образом применить в Ида-Вирумаа, где эстонских детей значительно меньше, чем русских.
– О методике двустороннего языкового погружения мы думали и тогда, двадцать лет назад – в 1999 году началось внедрение методики языкового погружения, а в 2000 уже открылись первые классы. Но явно не были готовы ни русскоязычные, ни эстоноязычные родители. Ведь мы только что вышли из системы образования, где между русской и эстонской школами была стена, и даже учебные программы были разными, единая программа появилась только в 1996 году.
Вспоминая первые годы языкового погружения, могу честно сказать: родителей, которые верили в эту методику и, сверкая глазами, говорили, что за ней будущее, были единицы. Они были настоящими пионерами этого дела, очень смелыми людьми.
Сегодня общество другое. Что бы ни говорили о том, что процесс интеграции провалился, лично я среди тех, кто считает иначе. Сегодня и эстонские родители пришли к пониманию, что многоязычие – это ценность, это бонус и для них тоже. Мы все пришли к пониманию, что хорошая жизнь в Эстонии означает, что все мы должны быть открытыми людьми, уважать и считаться друг с другом.
Поэтому методика двустороннего погружения хорошо вливается в сегодняшнее общество. И обучение по этой программе должно быть добровольным, так же, как и обучение по программе языкового погружения все эти двадцать лет. Именно этот момент сделал языковое погружение таким привлекательным.
Что касается применения двустороннего погружения в Ида-Вирумаа, где местные эстонские дети хорошо погружены в русскую среду, тут, скорее, идут споры о том, как сохранить эстоноязычное образование. Поэтому напрямую использовать эту методику в Нарве едва ли возможно, но можно что-то перенять. Ее самая большая ценность в том, что эстонские и русские дети проводят время в одной среде и говорят на одном языке – эстонском или русском, как договорятся. Такое общение у детей из Ида-Вирумаа могло бы быть в рамках различных внешкольных программ с эстноязычными детьми из Хаапсалу, Выру или Тарту.
Ирина ТОКАРЕВА
