Дом этот не является (или уже точней говорить, что не являлся) ни памятником культуры, ни памятником архитектуры, ни памятником истории и даже не расположен в охранной зоне исторического старого города. Но при всем этом он представлял ценность.
Не во вред, а на пользу ранее созданному
Одним из основополагающих принципов в основе существующего закона об охране памятников, является принцип сохранения своеобразия окружающей человека культурной и природной среды и поддержание качества жизни. То, что добавляется и изменяется в этой культурной среде, в принципе должно не разрушать, а поддерживать и выделять ранее созданное. Это все создает своеобразие окружающей исторической среды и способствует формированию у жителей местной идентичности.
От себя добавлю, что вряд ли у кого-то из живущих в типовых многоэтажных домах возникнет стойкое ощущение идентичности и связи с землей, с историей этого места. Мы выбираем для формирования местной идентичности некие знаковые и уникальные объекты, а не нечто типовое. И это происходит бессознательно, на эмоциональном уровне.
На учете не состоял
Эти все красивые разговоры к нарвской действительности имеют мало отношения. Для примера приведу случай с домом по адресу Тайме 3, о сносе которого я узнал несколько дней назад. Если смотреть на вопрос с чисто формальной стороны, веских причин, чтобы он был взят под охрану, не было. Просто потому, что памятник должен соответствовать неким принятым в законе стандартам и пройти установленную в законе процедуру принятия на учет. Данный дом не представляет из себя ценности с точки зрения значимости для архитектуры Эстонии, и в нем, к сожалению, не проживали разные исторические или культурные деятели. Дома такой архитектуры массово встречаются в сохранившихся исторических пригородах других городов Эстонии, например, в Карлова и Супилинн (Тарту).
Но при всем этом дом представлял ценность. Основным достоинством его было уже то, что он является одним из очень немногих деревянных домов в историческом пригороде Нарвы, которые пережили Вторую мировую войну и последующие десятилетия, и дошли до нашего времени в более-менее первоначальном виде. Находившийся немного в стороне от современной линии застройки улицы (располагается на маленькой тупиковой улочке, ныне исчезнувшей), дом привлекал внимание своим старомодным внешним видом с наличниками окон, крыльцом и импозантным мансардным эркером, аналогии которого можно заметить в архитектуре Старого города Нарвы. Дом являлся одним из лучших образцов ныне канувшей в лету деревянной застройки исторического пригорода, которая сформировалась в течение 19 – начале 20 века.
Все зависит от собственника дома и земли
Реальность такова, что красивые фразы в законе о формировании идентичности, необходимости бережного отношения к памятникам прошлого для гармоничного формирования городского пространства относятся лишь к признанным по закону памятникам и охранным зонам. В остальных случаях все упирается в железобетонный принцип частной собственности. Иначе говоря, все зависит от собственника дома и земли, который исходя из своих интересов, имеющихся в наличии финансовых средств и уровня культуры решает, быть или не быть дому и в каком виде ему быть. Будучи не стесненным требованиями охраны памятников, владелец дома волен делать с домом все, что ему заблагорассудится. Чиновники охраны памятников даже не могут ему ничего предписать, ибо в законе отсутствуют основания для этого.
Понять владельцев таких старых домов тоже можно: дом предназначен прежде всего для жилья, а не для любования на него, и никто из владельцев не будет мириться с разваливающимся домом у себя на участке. Реставрация ветхого дома, не являющегося культурным памятником, связана с такими расходами, которые непосильны для рядового владельца, а надежды, что государство компенсирует такие расходы, нет.
Сам проект сноса старого дома и постройки нового на участке Тайме, 3 был согласован с городскими властями. Об этом намерении владельца было известно также и чиновникам, ответственным за охрану памятников старины. Говоря другими словами, формальности были соблюдены, но в итоге город лишается еще одного из немногих сохранившихся старых домов.
Ситуацию можно было бы исправить
В этом была некоторая неизбежность, но все же у меня сохраняется ощущение, что ситуацию можно было бы исправить, если бы городские власти и собственники начали бы раньше предпринимать действия, направленные на сохранение дома. Бездействие одних и неосведомленность других привели в итоге к тому, что состояние дома оказалось настолько запущенным, что единственным возможным способом решить проблему явился снос строения. Судьба дома по адресу Тайме, 3 во многом обычна, потому что таков был удел многих деревянных домов в северном пригороде Нарвы, которые, пережив войну, были снесены и радикально перестроены уже в последующие десятилетия.
Проблема старого фонда и того, что делать с ним, сейчас даже более остро стоит в других городах Эстонии, где исторических зданий сохранилось на порядок больше, чем в Нарве. Но там проблему пытаются решать прежде всего сами жители домов, объединяясь в общества, выступающие за сохранение исторической застройки, планировки и своеобразия исторической субстанции в целом. Общества на добровольных началах ведут просветительскую деятельность среди жителей, изучают историю каждого дома, устраивают дни частей города, указывают жителям на необходимость заботиться о внешнем виде своих домов, информируют их о возможностях сделать это правильно и качественно, защищают интересы жителей исторических кварталов в переговорах с городскими властями и фирмами, занимающимися развитием недвижимости.
Создание таких зон исторической деревянной типовой застройки пригородов было бы возможно в Нарве лет 40-50 назад, на сегодняшний день с реализацией этой идеи мы безнадежно опоздали. Сейчас борьба должна идти за каждый старый дом
Другим распространенным путем решения этой проблемы в других городах является создание особых зон исторической застройки (эст. miljööväärtuslikud alad) с некими общими, но обязательными требованиями к внешнему виду зданий. Границы особых исторических зон и условия, предъявляемые к планировке, застройке и внешнему виду домов в этих зонах указываются в общей планировке города и тематических планировках частей города, в составлении которых активно привлекаются жители этих исторических зон.
В Нарве ситуация усугубляется тем, что все сохранившиеся единичные здания разбросаны по городу и не формируют какого-то единого ансамбля, особенно за пределами охранной зоны Старого города и Кренгольма. Создание таких зон исторической деревянной типовой застройки пригородов было бы возможно в Нарве лет 40 – 50 назад, на сегодняшний день с реализацией этой идеи мы безнадежно опоздали. Сейчас борьба должна идти за каждый старый дом, ведь в контексте Нарвы, где их сохранились считанные единицы, потеря каждого из них является непозволительным расточительством.
Так проще…
Кроме того, нужно отметить очень низкий уровень осведомленности жителей исторических домов об истории места, где они живут, а также о возможностях умной реновации домов с сохранением исторических конструкций и отдельных элементов. И проблема не только в материальной бедности, проблема в большей степени в лени, в отсутствии у людей интереса и оторванности от земли, где они живут, т.е. духовной бедности. И страдают от этого не только старые дома, владельцы конкретных участков – страдает внешний вид целого города.
Сегодня есть смысл говорить разве что о сохранении отдельных домов, доставшихся нам от исторической застройки, да и это с учетом всех перечисленных законодательных, (без-)культурных, материальных и иных факторов имеет сейчас скорее декларативный, чем практический характер. В условиях господствующего принципа частной собственности и рыночных отношений все так или иначе сводится к повышению сознательности владельцев о ценности и уникальности того конкретного места и дома, где они живут.
Илья ДАВЫДОВ,
историк-краевед
