Арнольд Пауль Сювалеп. “История Нарвы. Датский и ливонский периоды”. Начало здесь.
Промышленность и ремёсла
Вряд ли можно говорить о промышленности Нарвы орденского времени в современном смысле этого слова. Некоторые мелкие предприятия в городе и окрестностях все же существовали. Прежде всего, говоря о промышленности, следует рассматривать мельницы.
Одна из мельниц на нарвском водопаде, которая принадлежала Ордену и работала под его руководством. Эта мельница впервые упоминается около 1538 года. Другая мельница, по всей видимости, находилась на нынешнем Георгиевском острове и являлась лесопилкой, как и сам остров, они находились в частном владении. В самом городе находилась мельница, которую приводили в движение лошадьми. В хозяйственном отношении ее деятельность была основана на тех же самых принципах что и в Таллинне, т.е. помимо магистрата ее совладельцами являлись частные лица.
Ордену также принадлежали каменоломни, находившиеся неподалеку от города, а также печи для обжига извести и кирпича. Тесаные камни доставлялись в основном из Таллинна. Оттуда же привозили черепицу для крыш, так что на месте занимались обжигом только простых кирпичей.
Канатная фабрика располагалась за пределами города. Точное её местоположение неизвестно. На канатной фабрике изготовлялись корабельные канаты.
В городе было много ремесленников, больше, чем можно было бы предположить, исходя из общего числа граждан, потому что замок, приехавшие дворяне, проезжие купцы и путешественники давали много работы. Грузы перевозились на телегах или санях и, поскольку дороги были довольно плохими, кузнецы никогда не испытывали недостатка в работе. Кроме этого, приезжие давали много работы портным и сапожникам, поскольку пришедшие в негодность одежда и обувь в дороге нуждались в починке и обновлении.
Из других ремесленников следует упомянуть золотых дел мастера, о котором впервые упоминается в Нарве в 1516 году. Позже в городе имелся даже присяжный золотых дел мастер.
В рабочие дни город обеспечивал строителей также и ужином, а пива было столько, что едва кончалась одна бочка, как на ее место выкатывалась другая.
Кроме этого, наиболее часто упоминаются бондари. Оплата их труда, как и у других ремесленников, была нормирована. Бондарь получал за изготовление бочки 1 деньгу, за изготовление обручей к ней или к упаковке воска также 1 деньгу.
Обращает на себя внимание отсутствие в Нарве опытных мастеров для выполнения больших работ. Когда возникала необходимость в проведении таких работ, как строительство замка в Васкнарве, сооружение кирпичеобжигательной печи или строительство сводов церкви, тогда приходилось заказывать мастеров из Таллинна.
В средневековых городах все работники и ремесленники были объединены в ремесленные цеха. По странному стечению обстоятельств любые данные о существовании таких объединений в ливонское время в Нарве отсутствуют. Не исключено, что в этот период нарвские мастера являлись членами соответствующих цехов Таллинна. Однако в этом случае члены одного и того же цеха должны были в Нарве иметь свою организацию и место для общих собраний.
Число бобылей и свободных рабочих в городе было сравнительно велико. Они выполняли различные временные работы, однако преимущественно работали в качестве наемной рабочей силы на строительстве и ремонте городских укреплений. Эта категория работников была мобильная и зачастую перебиралась из одного города в другой, в результате чего иногда ощущался недостаток рабочих рук.
О заработной плате дает представление письмо нарвского магистрата по делу о строительстве сводов церкви. В нём говорится, что город выплатил мастеру 8 шиллингов в день, а помощникам 7 шиллингов, и это при полном содержании. В рабочие дни город обеспечивал строителей также и ужином, а пива было столько, что едва кончалась одна бочка, как на ее место выкатывалась другая. Получателями вышеназванного содержания были, конечно, профессиональные рабочие. Присылаемые из Таллинна конные солдаты получали пять марок в месяц и были на собственном обеспечении: в Таллинне их обнадеживали, что они смогут свободно прожить в Нарве на 18-20 шиллингов, однако их действительные расходы в Нарве оказывались значительно выше.
Домашняя прислуга и работники получали от своих хозяев кров, одежду, обувь и денежное довольствие.
Земледелие и животноводство
Еще в конце датского периода Нарва характеризовалась как деревня, где поля простирались не только до городских ворот, но и находились на территории нынешнего старого города. Строительство городских стен, несомненно, внесло изменения в характер видов хозяйств. Все земли, находившиеся в пределах границ города, юридически были отнесены к городской общине. Земли были общего пользования. Магистр Ордена Фримерсхайм, расширяя границы города, упомянул в своей дарственной грамоте, что вся территория города предоставляется городу для о б щ е г о выпаса скота и о б щ е г о хозяйствования. О том, как содержали общие покосы, дает представление постановление таллиннского магистрата от 1360 года, в котором говорится, что никто не может приступать к сенокосу до тех пор, пока магистрат специально не объявит о его начале. После объявления каждый гражданин имел право приступить к заготовке сена «с пятью косами», т.е. силами пяти косарей. Препятствование заготовке сена другим было наказуемым. Использование принадлежавших городу земель происходило, по-видимому, на основе подушной системы, как это еще долгое время практиковалось в русских деревнях.
Часть горожан в ливонский период была связана с земледелием и другим путем, т.е. являясь одновременно землевладельцами в Алутагузе. Орден со своей стороны всячески пытался укрепить связь горожан с землей, отдавая землю наиболее значимым гражданам города в ленное владение. Горожане обеспечивали себя продуктами питания в значительной степени за счет земледелия.
В середине XV века в местном земледелии произошел по всем признакам еще более значительный перелом. После разрухи, вызванной войной 1444 года, по-видимому, была проведена реформа землепользования с целью поднятия сельского хозяйства, т.к. в торговле был полный застой. Некоторые находившиеся в границах города земли, которые были еще в частном владении, взяли в собственность города. Большую часть городских земель поделили на участки и передали домовладельцам, с того времени у каждого домовладельца имелся за пределами городской стены свой собственный участок для землеобработки, в то время как пастбища, по-видимому, продолжали оставаться общими. Земельные участки были закреплены за домами. В случае продажи дома участок также переходил в другие руки. Земледелие стало для жителей Нарвы настолько общим явлением, что когда граждане Таллинна в 1533 году жаловались, что магистрат Нарвы чинит им препятствия в использовании принадлежащей им в пределах города недвижимости, то в числе прочего они жаловались, что не могут разместить в своих домах людей, которые могли бы пользоваться землями и привилегиями, как и все остальные жители, т.е. граждане Нарвы.
Поля находились в непосредственной близости от города. Горожане строили на своих участках риги.
В качестве работников горожане брали на работу беглых крестьян, часть из них нанимали у владельца мызы. На полях в основном выращивали рожь, овес и ячмень. Их выращивали в том количестве, чтобы можно было вывезти. Семена зачастую привозили из Таллинна. Животноводство было настолько распространено, что мяса хватало даже на вывоз. В жалованной грамоте 1558 года Иван Грозный разрешал нарвитянам продавать рыбу, мясо, рожь и другие злаки без всяких ограничений и налогов во всех городах России. Конечно, основной объем закупок зерна и мяса в значительной мере основывался на перекупке этих товаров в деревнях.
Местонахождение полей определяли по ближайшим к ним окрестностям и также по номерам, например, 4-е поле от реки, в роще Церендорп, на Коплимяэ и т.д. Многие поля имели свои названия, например, Фогельзанг, Когельтимпе и т.д. Многие земли были очень плохими. В одном протоколе магистрата, например, указывалось, что один из участков в роще Церендорп был настолько заболоченным, что его едва можно было вспахать. Земли старались улучшать, используя удобрения. Поля сдавались в аренду, зачастую, на длительный срок, например, на 20 лет. В последнем случае существовало интересное условие аренды: если арендатор хорошо удобрял землю, он имел право после истечения 20-летнего срока пользоваться участком еще в течение 3-х лет, т.е. мог собирать еще три урожая.
(Продолжение следует)
