Открытие Вятлаговского театра
Премьеру «Сильвы» назначили на 30 апреля – канун Первого мая. В последние перед премьерой дни занимались буквально круглыми сутками. Утром и вечером шли прогонные репетиции, между ними проводились индивидуальные занятия. Отменили поездку с концертами по лагпунктам. Концерты в Соцгородке, проходившие в субботу или в воскресенье, если бригада, конечно, не выезжала, были также отменены.
Несколько раз во время репетиций в зале появлялся Кухтиков. Он садился куда-нибудь подальше от сцены, чтобы не сбивать артистов. Но больше всего ему нравились репетиции оркестра. Пару раз он просил Поль Марселя, дирижировавшего оркестром, повторить увертюру к «Сильве».
В двадцатых числах апреля озабоченный Лео явился к секретарше Кухтикова и попросил доложить «шефу», что у него неотложное, срочное дело, касающееся постановки оперетты «Сильва». В приемной сидело человек пятнадцать, дожидавшихся приема.
Кухтиков принял Лео вне очереди. Расстроенный вид Лео говорил о том, что произошло что-то серьезное:
– Прошу извинить, товарищ полковник, что беспокою в рабочее время, но обстоятельства вынуждают меня обратиться к вам за содействием, потому что боюсь, как бы не опоздать…
– Да говорите же, не тяните, в чем дело?
– Премьеру оперетты придется отложить. Тридцатого апреля нам ее не поставить. В пошивочной мне сегодня заявили, что костюмы и обувь к назначенному сроку изготовлены быть не могут. Мастерские завалены заказами вольнонаемных к Первому мая. Заведующий мне лично сказал: «Неважно! Оперетта ваша потерпит. Театр может и подождать!».
Лицо Кухтикова мгновенно изменилось. Он весь побагровел, глаза вспыхнули недобрым блеском, рука потянулась к телефонной трубке.
– Пошивочную мастерскую, пожалуйста!
Это процеженное сквозь плотно сжатые зубы «пожалуйста» ничего хорошего не предвещало. На том конце провода это видимо почувствовали и немедленно соединили с пошивочной мастерской.
– Кто это? Заведующего мне! Потряскин? Говорит Кухтиков! Ты в своем уме? Почему на тебя жалуется Лео? Кто дал тебе право срывать майское политическое мероприятие? Предупреждаю, что спектакль Вятлагского театра оперетта «Сильва» должна быть поставлена 30 апреля, и будет поставлена 30 апреля! Ты слышишь меня? Частные заказы отложить! Мобилизуй всех мастеров на выполнение театрального заказа! Понятно? Через каждые два дня жду рапорт о выполнении. И попробуй его не выполнить в срок!
С этими словами Кухтиков положил трубку, а Лео, тихо пятясь, вышел из кабинета.
Интересовался Кухтиков и работой художников. Зайдя однажды в мастерскую Ф. Лаврова, он внимательно осмотрел эскизы декораций. Поинтересовался, нужно ли чего, все ли имеется для оформления сцены. От природы очень ответственный, но мягкий и скромный Филипп Филиппович старался не утруждать начальство своими просьбами, а искать выход из любых ситуаций собственными силами.
– Да вот, хотелось бы наряднее украсить сцену во втором акте во время бала у князя, да не знаю, удастся ли, – виновато проговорил Лавров
– Так в чем дело, скажите, что нужно, сделаем…
– Видите ли… По эскизу средний пролет задника должен быть задрапирован тяжелыми бархатными, или, на худой конец, плюшевыми гардинами, а их нигде не достать. Обращался к директору, а тот только руками разводит.
– И это все? – игривым тоном спросил Кухтиков. – Проблему эту мы решим, не сходя с места. Помните, Лавров, у меня в кабинете на окнах висят плюшевые коричневые драпри. Думаю, они вполне подойдут для вашей сцены. Завтра же можете их забрать, а после спектакля вернете. А в дальнейшем придумаем что-нибудь.
Спектакль вызывал у всего населения Соцгородка огромный интерес. Билеты были распроданы не только на премьеру, но и на последующих два спектакля.
Пошивочная мастерская в точно намеченный срок выполнила заказ театра. Генеральная репетиция прошла в гриме, костюмах, декорациях, световом оформлении и выявила ряд недостатков, на которые обратил внимание Кухтиков, присутствовавший на репетиции.
Газета «Лес-стране!» и прочая пресса о наших выступлениях.
Я не хочу сам оценивать спектакль, ибо у меня есть возможность процитировать статью, написанную после спектакля в газете «Лес-стране!», издававшуюся политуправлением Вятлага. Эта небольшая по формату газетка помещала, в основном, материалы на производственные темы, отражавшие ход лесозаготовок, вывозку лесоматериала, работу совхозов и подсобных лагерных хозяйств. За пределами Вятлага газета не подлежала распространению, о чем мелким шрифтом печаталось в каждом номере, вслед за подписью ответственного редактора. По освобождения из лагеря мне удалось вывезти несколько номеров этой газеты, что и позволяет привести текст рецензии на оперетту «Сильва».
«… Оперетта «Сильва» по музыкальности, содержанию и числу участников является сложной и трудной для постановки. Театр Вятлага это трудности преодолел и 30 апреля с.г. оставил общее впечатление очень хорошее. Музыкальная обработка композитора Поль Марселя дала блестящие результаты, – оркестр звучал прекрасно… Режиссерская группа – Лео, Ламан, Касапов – создали весьма удовлетворительный художественный ансамбль спектакля. Художественное и декоративное оформление хорошо исполнены Лавровым и Нейманом. Наиболее удачны первый и третий акты. Световые эффекты (Доббелт) дополняли общее художественное впечатление… Артистка Ламан вполне справилась с ведущей ролью оперетты: арии Сильвы пропеты с большим подъемом… Артист Лео сыграл хорошо роль Бони, дав тип молодого графа, живущего шутя. Своей игрой Лео вызывал веселый смех и аплодисменты, местами, однако явно переигрывая. Ферри был мастерски и реально представлен прекрасной игрой артиста Касапова. Артист Рацевич верно изобразил тип князя Леопольда. Остальные артисты не портили ансамбля…
В заключение нужно сказать, что постановка «Сильвы» есть крупный успех в работе молодого коллектива и большое достижение в культурной жизни Вятлага.»
Под рецензией значилась подпись: «Зритель». Вскоре мы узнали, что под этим псевдонимом скрывался сам редактор газеты Л. Раскин, не пропускавший ни одного нашего спектакля и постоянно писавшего рецензии.
Ведущие исполнители «Сильвы» были отмечены особым приказом по управлению Вятлага за подписью полковника Кухтикова и продуктовыми пайками, содержащими сахар, сгущенное молоко, свиное сало, соленую рыбу.
Но еще большую радость получили главные исполнители: А. Ламан, Н. Коган, А. Касапов, и я. За отличную игру в театре, большую плодотворную работу в нем, по представлению руководства Вятлага, Главное управление лагерей нашло возможным сократить срок наказания на шесть месяцев, каждому.
Надежда получить снижение срока теплилась в душе каждого работника театра и, хотя последующие спектакли были нисколько не хуже «Сильвы», за все время существования театра в Вятлаге, подобный случай оказался единственным, хотя приказы с благодарностью, с занесением в личное дело, с выдачей денежных премий и продуктовых пайков, объявлялись довольно часто.
Театральный дневник
Бывая на репетициях в Соцгородке, я обязательно заходил в читальный зал библиотеки и, пользуясь свободным временем, когда не был занят на сцене, с большим интересом читал все центральные газеты, знакомился с журналами, был в курсе всех политических и общественных событий, знал какие и где ставятся спектакли, читал рецензии, следил за новинками литературы и так далее.
Каждый раз вспоминалась работа в газетах Нарвы и Таллинна. Очень по ней скучал. Режиссерская и актерская деятельность в вятлаговском театре меня вполне удовлетворяла, принимая во внимание, что я ведь был заключенный, ограниченный практически во всех правах и все же занимавшийся своим любимым ремеслом.
А писать все-таки хотелось. Но где, в каком печатном органе? Ведь ни одно издание не опубликует материал политического заключенного. И все же лазейка нашлась. Совместно с директором театра Башениным мы составляли текст программы «Сильвы». Башенин высказал мысль, что неплохо было бы к программе отпечатать либретто, чтобы зрители лучше ориентировались в содержании произведения. Я предложил свои услуги, их приняли.
Последующие музыкальные спектакли: «Марица», «Девушка из Барселоны», «Роз-Мари», «Мадамузель Нитуш», «Ярмарка невест» и другие, а также оперы «Травиата» и «Русалка» имели в программах составленное мною либретто.
Как-то в разговоре с Всеволодом Александровичем Гладуновским, я доверительно сообщил ему свои сокровенные думы о том, что хотелось бы написать обо всем виденном в заключении, правдиво, ничего не утаивая, рассказать о своей судьбе со дня появления в тюрьме, о людях, тюремном и лагерном быте, словом обо всем, с чем пришлось столкнуться в неволе. Даже заглавие я придумал: «Пятьдесят восьмая», что расшифровывалось как уголовная статья, по которой судили всех без исключения политических заключенных.
Гладуновский пришел в ужас от моей мысли:
– Вы с ума сошли, – в страхе прошептал он и дрожащей рукой оттащил меня в угол барака, чтобы никто не услышал наш разговор, – хотите получить второй срок? Рано или поздно о вашей писанине все равно узнают, стукачей кругом хоть отбавляй. Вас выбросят из театра в лес на общие работы, где вам и придет мучительный конец. Пишите все, что угодно, если вам так хочется, но только не на эту тему…
– А если я буду писать о театре?- вдруг вырвалось у меня, – про наши спектакли, как мы их готовим, как выпускаем на суд зрителей…
– Вот, это то, что надо. За это никто не осудит и не накажет. Начинайте писать дневник театра за каждый день работы, будет, что вспомнить.
Продолжение следует
Прочитать книгу в Интернете можно по адресу:
http://istina.russian-albion.com/ru/chto-est-istina–003-dekabr-2005-g/istoriya-4
