На снимке: Денис Клявер и Евгений Рогов беседуют в кафе отеля «Нарва».Фото: Tema.ee, Kp.ua, Rusradio.ru
Вот уже более четырех лет он пьет «чай в одиночку», но продолжает периодически радовать публику своими концертами в Эстонии и в Нарве, в частности. Мы с удовольствием побеседовали с Денисом Клявером в гостеприимном ресторане M.Chagall отеля Narva перед его выступлением в Культурном центре Geneva.
Наш российский гость рассказал о поездке в Нарву на «Запорожце», негазовой трубе, «ленинградском Петербурге», великом Хворостовском, дал оценку сборной России по футболу, а также поведал о том, как он собирается спасать этот мир.
– Денис, в очередной раз добро пожаловать в Нарву. Как добрались? В каком состоянии известная многим нарвитянам дорога?
– Дорога шикарная. Могу открыть тайну, у меня за Кингисеппом живут теща с тестем. У них там дача. Раньше дорога была жуткая. Сейчас ее отремонтировали, просто красота. Очень быстро «долетели». На таможне, с обеих сторон, приятные в общении пограничники.
– Узнают на границе?
– Делают вид, что не узнают, но как бы узнают. Я нормально к этому отношусь.
– Какая погода в эти дни в Питере?
– Да то же самое, что и у вас. Я вообще не ощущаю никакой разницы. Если бы не было границы, где тебя останавливают, и ты показываешь паспорт, и возникает конкретное ощущение физического разделения, то, по сути, я не нашел бы различий. Когда я бываю в Нарве, то воспринимаю два наших города как единое целое.
– В советское время была такая поговорка: «Нарва – так себе городишко, пригороды хорошие: Ленинград, Таллинн». У тебя есть какое-то, может быть, особое восприятие нашего города и Эстонии в разные времена?
– Прибалтика даже в те времена, когда она находилась в составе СССР, все равно была какой-то «другой страной», страной с другим менталитетом. В Эстонии чувствовался более высокий уровень культуры, сама жизненная среда была уже какой-то европейской.
Я недавно вспоминал, как родители в 1988-м году купили первую машину. Это был «Запорожец»! И тогда в Эстонии появилась какая-то крутая краска. Мама узнала, что она продается в одном из нарвских хозяйственных магазинов. Мы сели впятером в «Запорожец» и поехали в Нарву за этой дорогущей чудо-краской. Купили 10 или 15 банок, положили их в багажник, который у «Запорожца», как известно, был спереди, и, встречая какие-то горки на дороге, передвигались на этих участках очень весело. Пять человек в машине и энное количество литров краски в багажнике давали о себе знать, и нам приходилось своими усилиями на подъемах, как гребцам, раскачивать машину, не выходя из нее. Вот такие у меня веселые воспоминания о Нарве.
Ну и всегда почему-то Нарва ассоциировалась с другими товарами в магазинах… другая косметика, конфеты, трикотаж. Сюда всегда хотелось приехать.
– Ты родился в Ленинграде, сейчас это Санкт-Петербург. В чем разница?
– Мы со Стасом Пьехой называем его «ленинградский Петербург». Родились в Ленинграде, потом он стал Петербургом. Конечно, все меняется. Но все равно Питер как-то старается сохранить свой менталитет, непохожий ни на какой другой город. Так называемая «культурная столица» существует не только номинально, но и буквально. Люди другие. Когда впервые, в 95-м году, наш дуэт «Чай вдвоем» оказался в Москве, о нас говорили – «Какие интеллигентные мальчики. Сразу видно, что из Санкт-Петербурга, культурной столицы». Мы не могли понять, что же в нас такого культурного? Я сам люблю анекдоты, порой и с матерком. И хулиганили мы. А потом заметил — у нас сплошь и рядом – «спасибо», «пожалуйста», «извините», улыбка… В других городах, и в Москве, в частности, это считается чем-то диковинным, мы же впитали, как говорится, с молоком матери. Так что, по сути, мне повезло, что я родился в Ленинграде.
В последнее время живу в Питере очень редко. Дом у меня в Подмосковье, в 30-ти километрах от Москвы, но не могу сказать, что я стал москвичом. Зато теперь могу посмотреть на Питер глазами туриста, и это круто! Когда ты видишь все эти потрясающие красоты уже как бы со стороны, то испытываешь совсем другие ощущения.
– Москва и Питер, традиционно считались городами – конкурентами В чем, по-твоему, заключается разница между ними?
– Питер – это город творческих людей, а Москва – это место реализации творческих планов. Питер – город обволакивающий, расслабляющий, позволяющий задуматься, пофилософствовать. Москва подобных дел, не то что не позволяет, она тебе даже пинка под зад дает. Все надо решать быстро, без каких-либо промедлений. Все – сегодняшним днем, не завтра, не вчера. Именно сейчас, иначе – до свидания. Это некий конвейер, в котором если ты хоть на секундочку остановишься, все развалится.
– Окончательно перебраться в Москву не было желания?
– У меня есть квартира в Москве, но хочется какого-то уединения. Жизнь за городом – это спокойствие, какая-то свобода. Есть своя территория, где, кстати, располагается и студия. А сама Москва, если живешь в этом ее ритме, немножко угнетает.
Армия научила уважать старших, ценить время и труд
– От городов к музыке. Ты окончил музыкальное училище по классу трубы. Почему именно труба?
– Я даже не знаю почему, но для меня труба – как дудочка для Нильса. Я не стал трубачом, но иногда играю на студии. Сейчас у меня вышел альбом, и я позволил себе некоторые эксперименты. Несмотря на то, что трубой практически не пользуюсь, именно она привела меня в музыкальное училище, где я познакомился со своими друзьями и со своим будущим партнером Стасом (Станислав Костюшкин, партнер по дуэту «Чай вдвоем» – прим. ред.). По сути, труба, конечно же, изменила мою жизнь.
– Труба – армия. Где служил?
– В училище не было военной кафедры, но так как мы были музыкантами, нас распределяли по оркестрам. Я служил в Петербурге: метро «Чернышевская», военное училище связи. Я не был разгильдяем, и считаю себя достаточно здравомыслящим человеком, но армия научила меня уважению к старшим, пусть через звезды, через погоны; уважению ко времени, которое нельзя тянуть; ну и, уважению к труду. Я немножко упрямый (Овен, которому свойственно думать, что, может, к чему-то еще не готов). В армии мне доказали, что нужно стремиться быть лучшим, но сидеть и ждать этого не стоит. Надо реализовываться прямо сейчас.
Зрителя не обманешь
– Твой папа — Илья Олейников, личность широко известная. Что, помимо генотипа, он дал тебе в творческом развитии?
– Я всегда говорил и говорю, что в творчестве не может быть протекционизма. Зрителя не обманешь, либо тебе это дано, либо не дано. Но есть все-таки один козырь у детей, чьи родители принадлежат той же профессии: мы выросли в этой атмосфере, мы впитали ее в себя. Мама у меня, хотя по профессии и химик-технолог, в душе музыкант. Писала и до сих пор пишет песни. Могла бы быть актрисой, но посвятила себя папе и мне. Так что конкретно папа меня ничему не учил. Он был для меня очень ярким примером. Его самого жизнь закалила, потому что он долго шел к своей популярности, к своей максимальной реализации в качестве актера и музыканта. Я в последнее время часто смотрю на себя со стороны – и вижу отца. Когда мне говорят, что я похож на папу, для меня это лестно и очень приятно.
Папа меня ничему не учил. Он был для меня очень ярким примером. Его самого жизнь закалила, потому что он долго шел к своей популярности, к своей максимальной реализации в качестве актера и музыканта. Я в последнее время часто смотрю на себя со стороны – и вижу отца. Когда мне говорят, что я похож на папу, для меня это лестно и очень приятно.
– И от музыки к футболу. Культовый для Питера «Зенит»… Боярского, например, все, что с ним связано, очень будоражит. А тебя?
– Я очень спокойный болельщик. Но если меня спросят в Москве, за кого я, за «Спартак» или за «Зенит», я, конечно же, скажу – за «Зенит».
– В следующем году в России пройдет чемпионат мира по футболу. Каковы, по твоему мнению, шансы сборной России?
– Ну, мы же все верим в чудо, верим в лучшее, поэтому я, конечно, очень надеюсь на положительный результат. Считаю, что это дело чести, тем более, когда чемпионат проходит в твоей стране. Мне, как и многим миллионам россиян, порой обидно, что у нас такая огромная страна, такой потенциал, немаленькие, по сути, бюджеты, но ребятам почему-то не хватает мотивации. Мне, как человеку со стороны, как дилетанту, кажется, что им нужно максимально сконцентрироваться на самой игре, на самом футболе, на самой профессии.
Мир пора спасать
– Ваш замечательный дуэт «Чай вдвоем» просуществовал 17 лет, что является неким рекордом в российском шоу-бизнесе. Общаетесь ли вы со Стасом?
– Если встречаемся где-то, безусловно, здороваемся. Когда живешь с одним человеком бок о бок 17 лет, то знаешь о нем все. Вы – словно близкие родственники, которые хотят видеться только раз в году. То, что мы нужны были друг другу вначале, и то, что получился такой крутой проект, даже не обсуждается. Могу сказать, что моя самореализация произошла благодаря дуэту. А дальше происходит совершенно нормальная ситуация: мы дошли до определенного уровня, и мы теперь два самостоятельных лидера. Мне кажется, можно было бы и дальше прекрасно существовать в коллективе и параллельно осуществлять свои сольные проекты. Но не случилось.
Главное сейчас, что каждому из нас комфортно работается. Но, может быть, когда-то мы снова окажемся вместе.
– Помимо музыки, песен в последнее время ты часто выступаешь в роли ведущего различных мероприятий, члена жюри всевозможных конкурсов, появляешься в кино. Собираешься продолжить развитие в актерской профессии?
– Возвращаясь к дорогому папочке, скажу, что я видел актеров с детства, и это было круто. Но поскольку внутри я музыкант, то именно музыканты были для меня просто небожителями. Этих людей я видел в своей жизни мало, может именно поэтому я реализовался, в первую очередь, как музыкант. А в последнее время меня как-то стало гложить (тянуть к актерскому ремеслу — прим. «НГ»), мучаю всех своих друзей-режиссеров, потому что мне тоже очень хочется попробовать себя на этом поприще и, в принципе, получается даже неплохо.
– Недавнее печальное событие, связанное с уходом Дмитрия Хворостовского. Приходилось вам как-то пересекаться?
– К сожалению, мы не виделись, не общались. Я с большим пиететом отношусь к таким людям. Для меня его творчество было ярчайшим примером высокого уровня исполнительского мастерства и мужества. Это был человек, который достойно представлял свою страну. Смерть – такая несправедливая штука. Ну, почему папа ушел в 65 лет от этого ужасного рака? Непонятно, но мы, наверное, когда-нибудь об этих причинах узнаем.
Счастье, однако, уже в том, что такие люди рождаются. И, может быть, их уход — это повод перенаправить внимание людей, заставить их задуматься о главном. Мы живем в очень сложное время — время подмены ценностей. Плюс в наш физический мир добавилось столько виртуальности, в которой все теряются… У меня как раз есть новая песня, которая так и называется – «Давай спасем этот мир». Она посвящена тому, что мы конкретно теряем друг друга, когда уходим в онлайн, и воспринимаем его, как реальность.
Щедрый парень Дед Мороз
– Впереди Новый год. Во-первых, с наступающим! А во-вторых, были ли в вашей семье какие-то особые новогодние традиции?
– Спасибо! И тебя с наступающим! Я отлично помню, до моих лет 16-17-ти мы собиралисьдома довольно узким кругом – мама, папа, бабушка с дедушкой, несколько близких друзей. Но потом, к сожалению, все это потихонечку изменилось. Уже 22 года я встречаю Новый год на работе. Новый год в России – это достаточно длинный праздник: начало нового года, подведение итогов старого и затяжные каникулы на 10 дней. Так что мне кажется, что сам праздник надо встретить бурно, круто, на работе, с людьми, которых ты, может, в первый раз видишь. У всех хорошее настроение, ты зажигаешь, поешь, а вот после этого, где-то в 4 утра, следует приехать домой, в лоно семьи, где будут и супруга, и дети, и друзья, и там погрузиться в такое спокойное, уютное шампанско-сочно-каминно-свитерно-свечное- оливьешное настроение.
– У тебя есть прекрасная возможность поздравить нарвитян.
– Дорогие нарвитяне! Это же год Собаки! Я хочу пожелать вам, чтобы новый 2018 год был для вас настолько же добрым, отзывчивым, любвеобильным и преданным, каким могут быть собаки. Чтобы все то, что вас окружает, вызывало бы такие эмоции. А романтическое настроение я вам, конечно, гарантирую на 100 процентов в своих песнях. Счастья, и пусть сбудутся все ваши заветные мечты! Не стесняйтесь желать многого, Дед Мороз – достаточно щедрый парень. Я с ним знаком. Он всегда говорит, что люди пишут ему о каких-то своих двух-трех желаниях, а он может выполнить их огромное количество.
– Спасибо, Денис! Приезжай в Нарву, она тебя любит!
Беседовал Евгений Рогов
