Райво Варе – о том, как и сколько Эстония должна работать и когда эстоноземельцы разбогатеют

Данный материал опубликован в рамках проекта “МЕСТО ВСТРЕЧИ“.

Эстония планомерно движется навстречу 100-летнему юбилею республики. И первое интервью нашего проекта, как нам показалось, должно быть обзорным. С выбором собеседника определились быстро: Райво Варе. Человек, которому довелось побывать во многих ролях, от министра до руководителя государственного предприятия, а затем и крупным частным предпринимателем.

Но должности и даже профессиональный кругозор здесь не главное, хотя в том числе и это позволило г-ну Варе стать весьма востребованным и многопрофильным аналитиком. Райво Варе, на наш взгляд, представляет не слишком пока многочисленный класс жителей нашей страны: так называемый креативный класс. Понятие довольно новое, поэтому поясним: творческая, наиболее активная часть общества, способная увидеть новое в обыденном.
Сегодня Райво Варе — гость нашей редакции.

– Г-н Варе, лет пять назад в своем выступлении на одном российском портале вы отмечали, что Эстония лучше всех союзных республик смогла осуществить экономические реформы. Мы сумели развить этот успех? Чем мы можем гордиться, а что можно считать нашим «бутылочным» горлышком?

– Пять лет назад у нас был довольно большой задел успешности, поскольку мы осуществили реформы на ранней стадии переходного периода и делали это довольно жестко. Сейчас, к сожалению, этот задел исчерпан. Мы затормозились, а наши балтийские соседи, напротив, подтянулись, и мы в своем ближайшем окружении смотримся уже не так эффектно. Если говорить о лидерстве, то стоит назвать дигитализацию публичного сектора. Чем мы можем выделиться дальше — это вопрос. Литва, например, воспользовалась ситуацией с Брекситом и через банковскую сферу стала стимулировать крупных инвесторов. Мы же, объективно, для преодоления своей статичности не делаем ничего.

А наш безусловный ресурс — это квалификация и уровень образования людей. У нас есть прекрасные истории успеха. Хотя об этом мало говорится, но за последние 12 лет, в течение которых Эстония состоит в Евросоюзе, очень преуспела такая отрасль, как деревянное домостроение — самый большой объем поставок в страны Европы, причем этот подъем начался во время всеобщего спада экономики. Очень хорошую динамику с 2013 года и по сей день демонстрируют предприятия, занятые металлообработкой.

– Может, вы откроете нам в таком случае, как обстоят дела с транзитом — одной из традиционных основ эстонской экономики? Насколько помнится, в начале года наши политики спохватились, что отрасль почти загублена, что надо срочно наводить мосты с соседями и поехали на профильную выставку в Москву. Ида-Вирумаа ждет результатов…

– По моим сведениям, прогресса здесь нет. На объективные процессы рынка в Эстонии определенную печать накладывает политика. В транзите мы растеряли свои преимущества, каковыми, например, в бытность мою министром были долгосрочность договоров, прогнозируемые цены, скидки за количество. В 2002 году государство включило разного рода регуляторы, в результате чего цены на наши услуги, в том числе и на морскую составляющую, что является основным способом перевалки грузов в Эстонии, выросли в разы. А другие страны Балтии, наоборот, по отношению к заказчикам стали более гибкими, использовав, кстати, и наш опыт, плюс к этому отстроили современную инфраструктуру. Так что внешнеполитические факторы, на которые иногда ссылаются наши политики, тут ни при чем.

– Зато про санкции вы в свое время высказались достаточно оптимистично: что контрсанкции России серьезно не отразились на Эстонии – прежде всего потому, что еще ранее наш сосед начал проводить протекционистскую политику. К примеру, во имя поддержки собственного сельхозпроизводителя (или даже исходя из частного интереса как у нынешнего министра сельского хозяйства Александра Ткачева) стал проявлять к поставщикам из Эстонии излишнюю строгость.

– Потери были, но меньшие, чем ожидалось. Возникала новая реальность, и наш сельхозсектор потихоньку приспособился. А дальше началась стадия новых выигрышей.

– Тогда как вы расцениваете ситуацию с резким подорожанием в нашей стране сливочного масла?

– Эта цепочка, напомню, началась с Новой Зеландии, затем компоненты продукта (молочный порошок) и конечный продукт подорожали в Европе. И наш производитель среагировал: если есть возможность получить большую прибыль, то он ее не упустил.

– Внешние обстоятельства нас прямо-таки преследуют… Но мне недавно довелось пообщаться с работниками совхоза «Нарва»: рады бы они накормить всех и маслом, и прочим, однако сельхозугодья урезаны, количество скота ограничивают квоты. А в других местах Ида-Вирумаа под нож ушли целые стада.

– Здесь кроется несколько проблем, о которых не говорят. Во-первых, в Эстонии на фоне других европейских стран производителям молочной продукции оказывалась самая скромная поддержка. И когда хозяйства начали разоряться, наш скот стали скупать поляки: оказывается, он у нас был довольно ценным. Потерять стадо можно быстро, а вот быстро восстановить не получается. Что же касается квот — с нового года их отменяют.

Другая сторона дела — переработка молока. У нас есть производства на абсолютно топовом уровне, с зарплатами для рядовых сотрудников в тысячу евро и выше, я это точно знаю, потому что имею к этому отношение. Но в большинстве своем такие производства старые, и мощностей для переработки в стране не хватает. Дело дошло до того, что эстонцы продают молоко литовцам, а те уже у себя дома его перерабатывают, в том числе делают из него и свои хорошо продаваемые литовские сыры.

– На недавней бизнес-конференции в Нарве руководитель Торгово-промышленной палаты г-н Луман сетовал, что в стране дефицит кадров, приглашать же работников из-за рубежа мешают установленные государством квоты. И, соответственно, наш прогресс тормозится. В то же время ходят слухи, что увеличение квот предпринимателям нужно для приглашения в Эстонию дешевой рабочей силы — например, из Украины…

– Высококвалифицированных специалистов действительно не хватает, поскольку маленькое государство не может готовить на все профессии, существующие в современном мире. Шагом вперед в этом смысле можно назвать то, что у нас отменили квоты на ит-специалистов.

Что касается дешевой рабочей силы, могу сказать, что все общества, достигшие высокого уровня благосостояния, пользуются услугами приезжих людей, готовых работать за меньшую плату. Например, приглашают на сезонную работу. Посмотрите, кто работает в Америке на уборке клубники — одни мексиканцы, хотя Дональд Трамп и собирался закрыть для них дорогу. Дело в том, что такой труд не привлекает местных жителей даже за зарплаты, которые получают «белые воротнички». Главное в этом вопросе — держать баланс, не заходить с привлечением дешевой рабочей силы слишком далеко.

Я понимаю, какая это чувствительная тема для Ида-Вирумаа, где, как вы напомнили, безработица составляет около 10 процентов. Позитивно то, что в последнее время работодатели других регионов активно приглашают к себе ида-вирусцев и нарвитян в том числе, и многие уже таким образом трудоустроились. Но все же пока это лишь отдельные примеры. Считаю, что у государства должна быть специальная программа.

– С января 2018 года мы уже будем иметь результаты административно-территориальной реформы в Эстонии. Одобряя появление в стране «центров притяжения», то есть укрупнение местных самоуправлений за счет их объединения, вы говорили о том, что это лишь часть большой реформы, в которой у страны есть острая потребность. Что вы имели в виду?

– Да, административно-территориальная реформа, слава Богу, идет, правда, в некоторой суматохе. В нынешней ситуации до конца неясно, к примеру, что будет дальше с уездными управами.

Вообще же мы с ней припозднились. Подобные реформы в Эстонской республике проводились еще в период между двумя мировыми войнами. И назрела необходимость провести модернизацию управления на уровне госаппарата: разобраться с функциями отдельных структурных звеньев, эффективностью их работы, численностью персонала. Может, вообще всю сложившуюся систему управления переиначить. Необходимость изменений, к примеру, нам демонстрирует состояние нашего законодательства: законы издаются сотнями, никто уже ничего не понимает, даже юристы не способны освоить весь объем материала.

Но на этом уровне реформы мешают психологические установки: кто-то ее и одобряет, однако как только изменения грозят коснуться его сфер влияния, сразу настрой меняется. Здесь руководству страны нужно действовать решительно, править жесткой рукой.

– В Ида-Вирумаа часто говорят о том, что представители коренной национальности делят наше общество на «мы» и «они». Как вам видится эта проблема из Таллинна? И не приходилось ли ощущать ее на себе, ведь свои школьные годы вы провели в Москве, ваш папа — советский военачальник?

– Неприятие чужого и непонятного встречается везде: помню, гуляю за руку с папой, одетым в парадный мундир, а за моей спиной раздается: «Фашист!».

Думаю, в Эстонии некое разделение все же существует. Однако лично я никакого предубеждения на свой счет не ощущаю. Возможно, потому что интересую людей в первую очередь как специалист. И еще в таких делах очень помогает личное общение.

Вообще же как бизнесмен скажу, что для человека знание русского языка в наших условиях плюс, а не минус. В банковской сфере таким специалистам особое предпочтение. Самое правильное, на мой взгляд, начинать осваивать второй язык в детском саду, играючи. Если ты усвоишь мелодику языка, все остальное приложится, знаю по собственному опыту.

– А в какой школе лучше учиться русскоязычному ребенку?

– Можно и с русским языком преподавания, главное, чтобы эстонский преподавали на высоком уровне. То, что происходит сейчас — 40 процентов школьной программы нарвский ребенок получает на языке, который для него неродной и он его слышит только в школе — это абсурд. Система образования должна создавать схемы, которые позволяют заводить контакты, помогают общению.

– Вы были модератором на конференции «Будущее Нарвы и региона», состоявшейся в сентябре. Можете вы сказать, когда и благодаря чему нарвитяне, да и весь простой народ, проживающий на окраинах Эстонии, будет жить в достатке, как его собратья в других европейских государствах?

– Стоит вспомнить, что по сравнению с 2004 годом, когда мы вступили в Евросоюз, средняя зарплата по стране поднялась в Эстонии в 3, 5 раза (цены – в 3 раза). При этом есть множество компонентов ненасыщенности в контексте индивидуального потребления: мы не копим деньги, а постоянно что-то покупаем, у других же европейцев все это уже есть.

Сейчас достаток среднестатистического эстоноземельца составляет 80 процентов от достатка европейского жителя (наши скандинавские соседи, в свою очередь, еще зажиточнее на 30 процентов).
Нам стоит стремиться к тому, чтобы достичь 90 процентов от среднеевропейского уровня. На это потребуется как минимум 10-15 лет.

К сожалению, жизнь такова, что в переходный период, каким является для Эстонии наше время, всегда страдает экономически неактивное население, прежде всего пенсионеры. Выход — в рамках специальной программы делать доплаты. Первая ласточка — это недавно выплаченные 115 евро для одиноких пенсионеров.

Но доплаты могут поднять уровень доходов неактивного населения не более, чем до 40 процентов от средней по республике заработной платы. Тем, кто хотел бы иметь под старость больше, стоит побеспокоиться о личном, добровольном страховании, как это и происходит во всем мире. А вообще, система страхования в процветающих, на наш взгляд, странах не должна быть для нас абсолютным ориентиром: как правило, за этим стоят большие долги государства, которые на многих уже лежат непосильным бременем, и теперь они не знают, что со своей социальной системой делать дальше.

– А сколько для безбедной жизни должна производить и продавать Эстония? 3,3 процента прироста ВВП, который прогнозируют на следующий год – это, на ваш взгляд, нормально?

– Да, хотя бы столько. Еще лучше — 4-4,5 процента: чтобы сокращать расстояние до уровня жизни наших скандинавских соседей.

Татьяна Завьялова