Нарвитянин Александр Михайлов, не получивший защиты от произвола полицейских в своей стране, выиграл дело в Европейском суде по правам человека. В итоге пострадавший получает моральное удовлетворение и денежную компенсацию от Эстонского государства. А его защитник не без оснований может теперь утверждать, что система правозащиты в Эстонии еще далека от совершенства.
Александр Михайлов показывает место, где полицейские повалили его на землю. Автор фото: Илья Смирнов
С бутылкой и конфетами
Эта история началась с инцидента в конце апреля 2009 года. 33-летний безработный инвалид, ранее судимый Александр Михайлов, как следовало из его рассказа журналистам, находясь подшофе, купил в магазине бутылку пива и конфет, после чего отправился к Нарвскому детскому дому. Вскоре туда подъехал наряд полиции, ставший, по заверениям Александра, беспричинно избивать его, пока мужчина «не вырубился». Стоит пояснить: наряд в составе констеблей Сергея Борцова и Евгения Васильева у детского дома оказался не случайно: в отделение полиции поступил звонок, что двое подвыпивших парней нарушают общественный порядок на проезжей части.
Михайлова попросили сесть в машину, чтобы проехать в отдел полиции (что, подтвердил в своем постановлении и Европейский суд, вполне допускается, когда речь идет о выяснении личности).
Очевидно, вмешательство полиции в свои планы Михайлов, мягко говоря, не приветствовал и действовал соответствующе. Важнее, однако, отмечает нарвский юрист Александр Гамазин, представлявший затем интересы Михайлова, что применять физическую силу сверх необходимой меры полицейские не имеют права, им это запрещает закон.
Спасла скорая помощь
Тем не менее Михайлов на месте задержания был основательно избит, а затем его перевезли в отдел полиции, где, как гласят материалы уголовного дела, мужчину избивали несколько раз, в течение нескольких часов. Для того, чтобы не повредить себе руки, его «воспитателю» (по свидетельству Михайлова, это был Борцов), даже пришлось надеть перчатки. Имеющий инвалидность из-за проблем с позвоночником Михайлов утверждал в беседе с журналистами, что в результате избиения стал значительно хуже слышать. Спасло его вмешательство в расправу дежурного полицейского, который, увидев, в каком состоянии находится задержанный, вызвал скорую помощь. Назад, в префектуру, медики Михайлова уже не отдали. Тем не менее на него был оформлен протокол и выписан штраф в размере 1500 крон, который позднее был опротестован в административном суде. А 200 пропавших во время задержания крон, телефон и ключи мужчине так и не вернулись.
Не имеет смысла сегодня рассуждать, были ли основания у полиции для задержания Михайлова… Существенно то, что полицейские сами нарушили закон. И здесь уже желание поставить кое-кого на место возникло у пострадавшего.
В первый рабочий день мая Михайлов обратился в Нарвский отдел окружной прокуратуры. Однако здесь его развернули, предложив прийти позднее, когда протрезвеет, а еще лучше — написать жалобу руководству полиции.
«А должны были предложить написать заявление сразу же, ведь пострадавший объяснил Михаилу Хютту, в то время старшему прокурору по Нарве, что речь идет об избиении в полиции», – комментирует Александр Гамазин. И добавляет: заявление может быть и устным, даже указание на преступника, написанное кровью на машине (был в Нарве в свое время и такой случай), рассматривается как сообщение о преступлении.
Тем не менее уголовное дело по статье «превышение служебных полномочий» (ст. 291 Кодекса о наказаниях), связанное с избиением Михайлова, все же было открыто, расследование было поручено специалисту по производству криминальных дел Елене Вшивцевой.
Однако то, как велось расследование, веры в возможность наказания зарвавшихся полицейских Михайлову не прибавило.
Доказательства «выцветают»
В июле 2009 года Александр Гамазин вынужден был собрать пресс-конференцию, на которой заявил, что следствие намеренно затягивает расследование, чтобы доказательства «смазались», в результате чего дело может развалиться. Что не предпринимается необходимых следственных действий, доказывающих вину подозреваемых.
Жизнь показала, что опасения не были напрасными: в ряде случаев следствие попыталось потерю времени использовать против потерпевшего, предположив, к примеру, что он мог договориться о «нужных» показаниях со свидетелями. В ряде случаев возможность получить улики была утрачена.
И в конце концов дело вообще «зависло». Следователь предположила, что многочисленные повреждения, полученные Михайловым, он мог получить на следующий день, когда, отправляясь в магазин, упал без сознания (как поясняет сам потерпевший — сказались избиения в полиции). Не обошлось без скорой помощи, эксперт же, который делал медицинское заключение для полиции, вступать со следователем в полемику не стал: да, могло быть и так.
Забегая вперед, стоит сказать: Европейский суд подобным выводом не удовлетворился, а запросил первичные медицинские документы, в которых были зафиксированы телесные повреждения, полученные Михайловым в ту драматичную ночь.
В январе 2010 года полиция вынесла постановление о прекращении криминального дела, обосновав это тем, что доказательств виновности Васильева и Борцова нет. Немного погодя прокуратура дала на это согласие.
Маргинал или констебль?
Александр Гамазин говорит, что если отбросить борьбу за честь мундира, которой представители государства в нашей стране время от времени грешат, то полицию, а затем и прокуратуру понять можно: разменивать безработного и судимого на констебля, причем с хорошей репутацией, да еще в ситуации нехватки последних – есть над чем подумать. Однако можно ли это в таком случае считать правосудием?
Любопытно, что параллельно с заявлением в отдел полиции, рассказывает А.Гамазин, им было написано письмо и в Полицию безопасности. «Речь идет о преступлениях констеблей с серьезными функциями, – указывал в этом заявлении защитник потерпевшего. – Поэтому неправильно, если расследованием займется организация, в которой работают подозреваемые». Полиция безопасности ответила: поскольку дело рассматривается префектурой, пусть она им и занимается.
Александр Михайлов и его защитник прошли большой круг подачи жалоб и апелляций. И много раз, отмечает Александр Гамазин, пришлось изумиться: до какой степени суд и прокуратура не готовы заниматься защитой интересов рядового жителя, пострадавшего от полиции. Во многих случаях отказ строился на тех же аргументах, которые использовала полиция для закрытия дела.
Но самый большой шок, по словам юриста, он испытал, когда уже после принятия Европейским судом жалобы на рассмотрение, обязанная проработать это ходатайство сотрудница министерства юстиции Эстонии тоже прибегла к такому способу. Хотя провести собственное расследование ей ничто не мешало.
В целом, как уже упоминалось, справедливость (или, скажем так, принципиальность), восторжествовала… Однако надо понимать, что Европейский суд принимает жалобы исключительно связанные с промахами государства в отношении защиты своих граждан. В случае с Михайловым — допущенные судом и прокуратурой. Прокуратуру же удалось привлечь в качестве ответчика в данном деле, поскольку Госпрокуратура отказалась рассматривать жалобу нарвитянина якобы из-за нарушения сроков предоставления апелляции. А нарушение этого срока, по определению Европейского суда, доказать не представляется возможным — уведомление Михайлову из Госпрокуратуры было отправлено простым письмом, и когда он его прочел, неизвестно.
Вот так непросто найти заступничество и в Европейском суде. Даже если ты готов «идти до конца» и на эти цели у тебя найдется сумма в несколько тысяч евро.
Татьяна Завьялова
“Нарвская газета”
